Вдалеке уже были различимы огоньки, а спустя несколько сотен метров, мы проехали и вывеску с названием деревни.

Чем ближе мы подъезжали к дому, тем сильнее барабанил по крыше дождь, уже превратившийся в самый настоящий ливень. И тем явственнее я ощущал Катино нетерпение. К тому же, кажется, передалось оно и мне. Я прибавил скорость, желая скорее доехать, но мама тут же предупредительно выговорила:

— Полегче. Не хватало еще нам проблем.

Да, какие проблемы могли нас ожидать на мокрой дороге, я понимал, но с такой скоростью, с которой мы тащились, единственной нашей проблемой могли быть комья грязи, налипшие на кузов. Всё нехорошее уже случилось. Но говорить об этом вслух я не стал. Послушал мать и сбросил скорость. И тут же услышал недовольный вздох Кати. Посмотрел на неё, ухватив руль одной рукой, второй дотронулся до её руки. Погладил легонько, а после ободряюще сжал. Она тут же, высвободив ладошку, накрыла мою руку своей. Глянула на меня с теплотой. Я ответил ей точно таким же взглядом. Моя любимая девочка, всё у нас будет хорошо.

Едва мы вошли в дом, навстречу из кухни вышел папа. Тут же шагнул к Кате и крепко, несдержанно, обнял её, как родную дочь. Она же, чуть расслабившись, подалась к нему, обняла в ответ и проговорила:

— Спасибо вам. Спасибо, что с Ясей посидели.

— Катенька, перестань, — добродушно отозвался отец. Поймал мой взгляд, и я увидел в его глазах примерно тоже самое, что и в маминых, когда мы были в машине. Вслед за отцом показался Борька. Поскуливая, подошёл к Кате и принялся облизывать её ладонь, как будто чувствовал, что-то. Да черт возьми! Должно быть, действительно чувствовал!

— И кто тебя пустил в дом, бандит? — Катька погладила его по голове. — А? Ну что? — услышав тихое поскуливание, почесала его за ухом.

Пес все не желал успокаиваться. Несдержанно ласкался к ней, словно бы превратился в требующего внимания щенка.

— Такой ливень, — отозвался отец. — Нечего ему на улице делать.

Возражать ему никто не стал. Тем более сейчас, когда все мы как будто стали единым целым. Семьей, которой и были на самом деле. Каждый из нас — все мы — часть единого.

Кивнув отцу, я подошел и взял невесту за руку.

— Пойдем наверх, проверим дочь.

— А я приготовлю чай, — вставила мама.

Катя было попыталась сопротивляться, но сопротивление её вышло слабым.

— Чай с травами, чтобы успокоиться, — добавила мама, беря под руку отца. — И покушать, Катенька.

Говорить о том, что она не хочет, Катя не стала. Я же подумал, что лучше принесу ей чай в комнату. Чай с травами, молоком и медом. Ей нужно отдохнуть и постараться выбросить из головы случившееся.

Мы поднялись по лестнице. Вошли в спальню и вместе, не размыкая рук, подошли к кроватке в которой спала спокойным сном Ярослава.

— Ну здравствуй, солнышко, — произнесла Катя. В голосе её звенели слезы, но она мужественно держалась, чтобы снова не заплакать. Протянула к ней руку, коснулась щечки, затем поправила одеяльце и повернулась ко мне.

— Кирилл, я хочу быть с тобой.

Я не сразу понял, что она имеет ввиду, но едва она потянулась к пуговице на моих джинсах, накрыл её руку своей и сжал.

— Нет, Кать. Я могу причинить тебе боль.

— Не причинишь, — вырвала руку и, сделав шаг назад, взялась за полы своей футболки. Через мгновение она предстала передо мной в одном бюстгальтере, откинула футболку в сторону и посмотрела с вызовом. — Этой ночью и все оставшиеся в нашей жизни я хочу быть с тобой, Кирилл. Только с тобой.

Завела руки за спину и расстегнула крючочки.

Бездумно, я шагнул к ней, сокращая расстояние. Пристально смотря в её горящие вызовом глаза, провел по плечам. Бюстгальтер упал к нашим ногам. Катя вздохнула и прижалась ко мне, обхватила за шею и поцеловала. Жадно, дико, так, чтобы я понял — она жива. Она рядом.

— Хочешь, мы останемся у родителей еще на несколько дней? — поглаживая устроившуюся у меня на груди Катю, произнес я. Прошелся ладонью по ленте позвонков.

Катя вздохнула и покачала головой.

— Я бы с удовольствием, но, думаю, тебе нужно работать. Ты бы мог поехать, а за нами…

— Нет, — твердо прервал я её. Знал, что она это предложит, но не допускал даже мысли, что могу оставить их с дочерью снова. — Нет, Кать. Либо вместе останемся, либо вместе уедем.

— Но у тебя работа, тендер.

— Моя работа может потерпеть, а вот вы с Ясей… — улыбнувшись, поцеловал Катю в висок, отвел прядь светлых волос с её лица и спрятал за ухо. — Вы с Ясей — самое главное, что есть у меня. Так что давай закроем тему. Выбирай, или едем домой, или остаемся здесь.

— Это не честно! — засмеялась Катя.

Ладошка её скользнула под одеяло, она погладила мой живот.

Я напрягся, ощущая, как внутри все тут же откликается на это, с первого взгляда, совсем невинное прикосновение. Так было только с ней. Всё во мне — всё моё нутро было настроено на нее. Ни одна другая женщина не вызывала во мне такой бури чувств не только на эмоциональном, но даже на самом примитивном уровне. В который раз я убеждался, что она создана для меня, вот и все. Вторая половинка. Надо же… Все-таки так бывает.