Когда царевич наконец отпустил ее, она тяжело дышала, а он смотрел ей в глаза затуманенным, жгучим взглядом, в котором была не только страсть, но и что-то еще. Что-то глубокое и всепоглощающее, отчего сердце замирало в груди.

Чтобы им обоим как-то вернуться в реальный мир, Иллиана встряхнулась. Выдохнула, с улыбкой касаясь указательным пальцем мужских губ, и сказала:

– А еще я хочу помогать тебе с поиском антидота. Я знаю много трав, вдруг это как-то поможет?

Золотые глаза Торриена мгновенно потеплели, а пламя в них будто на время приглушило свои обжигающие язычки.

– Знаешь, ты удивительная, – прошептал он тихо.

– Да я вообще прелесть! – махнула она рукой и, смеясь, театрально посмотрела вдаль.

Через пару минут Иллиана уже уходила прочь из лаборатории, пообещав Золотому змею ждать его в покоях. После этого разговора настроение у девушки было самое романтичное. В животе порхали бабочки, а на губах играла улыбка. Наверно, поэтому она и не заметила, как прошла нужный поворот на этаж царевича Торриена и случайно забрела во владения Дарьеша.

Как только черные с синим стены дали ей осознать свою ошибку, Иллиана развернулась, стремительно уходя прочь из дворцового крыла, в котором ни за что не хотела находиться когда-либо вообще. Однако внезапно ее привлек знакомый голос. А точнее, крик:

– Пожалуйста, нет!

И это был крик Миллиты.

Иллиана подбежала к приоткрытой двери, из узкой щели которой доносился голос подруги, и резко рванула на себя, тут же застыв, как ледяная скульптура.

Под ребрами будто повеяло зимней стужей.

Перед ней оказалась просторная гостиная, в самом центре которой сейчас лежал упавший стол, а на белоснежном ковре сверкало алым пятно от разлитого вина. Пара бокалов, перевернутое блюдо и фрукты валялись здесь же.

А на большом диване поблизости происходило нечто ужасное. Словно сбывшийся кошмар, повторение прошлого. Только уже не с ней, не с Иллианой.

Дарьеш в ипостаси Великого змея нависал над хрупкой фигуркой Миллиты, чье тело, лежащее на бархате цвета индиго, было сдавлено огромными черными кольцами.

Наследник Шейсары выглядел ужасно. Сапфирово-синие отблески на его чешуе будто бы полностью пропали. Теперь он весь казался одним большим пятном тьмы, ожившим воплощением гессайлаха, проклятой души, сотканной из ночи и дыма.

Несмотря на то, что Иллиана не скрывалась, казалось, ее никто не заметил. Дарьеш продолжал обвивать кольцами Миллиту, словно питон, готовящийся сожрать кролика. Его лицо было искажено гневом, на нем не осталось ни одной красивой черты, что позволили бы опознать в нем наследного царевича Шейсары.

– Отпусти ее! – закричала Иллиана, прижав ладони к щекам, чувствуя, как ужас сковывает тело.

Дарьеш резко повернул голову и зашипел:

– Пошла прочь отсюда, это не твое дело!

Миллита повернула голову, из ее глаз полились слезы. Крупными каплями они катились по лицу, расчерчивая влажные дорожки, пока она смотрела на Иллиану. Смотрела и молчала. И это было гораздо красноречивее, чем если бы она закричала вновь.

– Отпусти! – выдохнула снова Иллиана, и не думая уходить. – Отпусти немедленно, или я позову Торриена!

На губах Дарьеша вспыхнула ядовитая улыбка, полная презрения и даже ненависти.

– Дела мирая и его хасси никого не касаются. Или убирайся, или подойди поближе, если так хочешь присоединиться к нашей маленькой игре.

Иллиана тяжело дышала. Она не знала, что делать, потому что, объективно говоря, и впрямь не имела права тут находиться. Перед ней был царевич нагов, а она – всего лишь человек, чье слово не имеет веса. Чья жизнь стоит всего-навсего мешок золотых аспидов.

Но налитые слезами глаза Миллиты… умоляли помочь. Остаться, не бросать.

Но разве может Дарьеш причинить вред своей хасси?

Иллиана колебалась под двумя перекрестными взглядами. Одним – полным сарказма и ярости, и вторым – ужаса и обреченности.

Иллиане показалось, что избранница Сапфирового змея готовилась вот-вот остаться в одиночестве. Ведь иначе и быть не могло. Никто не смеет перечить наследнику.

Словно в подтверждение этого, Миллита вдруг опустила взгляд и повесила голову, закрыв глаза.

– Ну, а ты чего молчишь? – зарычал вдруг на нее Дарьеш, встряхнув сжатую в кольцах девушку. – Скажи своей подружке, чтобы убиралась!