Шрифт:
– А мне и не нужно ничего знать! Что бы там ни было, но ни в коем случае нельзя позволять девушке уходить из твоего дома, да еще когда она в таком состоянии!
Она ушла не просто из моего дома, но и из моей жизни, грустно подумал Филип.
Памела была так потрясена состоявшимся объяснением, что у нее подкашивались ноги. Не в силах преодолеть расстояние от входной двери до машины, она прислонилась к стене и горько разрыдалась. Хорошо хоть на улице не было случайных прохожих.
И зачем только она приехала сюда снова! Да, ей захотелось последний раз увидеть Филипа, но теперь стало ясно, что это было ошибкой - одной из тех многочисленных ошибок, которые она совершила с момента их знакомства.
– Памела!
Входная дверь внезапно распахнулась, и на пороге показался бледный Филип.
– Не плачь, я тебя умоляю!
– А я и не плачу, - пробормотала она, отворачиваясь и закрывая лицо руками.
– Просто в глаз что-то попало...
За последние десять дней она плакала столько раз, что теперь это стало для нее привычным делом. Что уж говорить о настроении, которое колебалось между гневом и отчаянием... С одной стороны, Памела злилась на Филипа за то, что своим поведением он постоянно вызывает у нее чувство враждебности. С другой - все больше влюблялась в него. Как бы ей хотелось, чтобы между ними не стояли его проклятые статьи! И насколько все могло бы быть чудесно, если бы они познакомились при других обстоятельствах!
– Ну-ка, пойдем прогуляемся, - предложил он, обнимая ее за талию и заставляя оторваться от стены.
– Вон там, через дорогу, есть чудесный скверик.
– Надеюсь, я не слишком шокировала твоего деда?
– пробормотала Памела, смахивая слезы.
– Наоборот, он в полном восторге от тебя и буквально силой заставил меня побежать за тобой.
– Правда? И ты его послушался?
– Если бы я его не послушался, то получил бы увесистый подзатыльник, с комической серьезностью уверил Филип.
– Давай присядем.
Памела покорно опустилась на скамейку, стоящую в тени густой сирени. Она ощущала себя настолько измученной, что все ее чувства притупились и не было сил ни возражать, ни обвинять...
Здесь, среди деревьев и аккуратно подстриженных кустарников, заметно заглушающих шум машин, царило умиротворяющее спокойствие. По аллеям прогуливались матери, толкая перед собой детские коляски, на соседних скамейках обнимались парочки, по дорожкам в поисках крошек бродили важные голуби.
Каким же контрастом выглядела эта уютная картинка по сравнению с ее собственным, рушащимся на глазах миром!
Филип сидел рядом, облокотившись на спинку скамьи и задумчиво глядя перед собой. Памела слегка наклонила голову и сквозь полуопущенные ресницы искоса взглянула на него. Как же он красив именно такой - спокойный, расслабленный, рассеянно смотрящий куда-то вдаль...
– Я не знаю, что сказать, - неожиданно тряхнув головой, произнес Филип.
– Да, - печально согласилась она, - по-моему, все уже сказано.
– Но я вовсе не это имел в виду! Напротив, мне очень многое хочется тебе сказать.., но я не могу!
– Ладно, тогда забудь об этом.
– Но и забыть я тоже не могу!
– Он вскинул на нее глаза и вдруг добавил:
– Кстати, ты ужасно выглядишь.
– Спасибо!
– Но это действительно так. Неужели твои родители не замечают этого?
– Думаю, сейчас их заботят вещи поважнее.
Ее отец занимался тем, что передавал дела Гордону и вел переговоры о продаже их дома. Мать сколько могла пыталась сохранять бодрость духа, но это давалось ей с заметным трудом. Все это походило на один непрекращающийся кошмар!
– Что может быть важнее душевного состояния родной дочери? возмутился Филип.
– Кстати, почему твой отец собрался именно в Вермонт?
– Он родился недалеко от Монтпилиера, и так у нас остался дом. И вот теперь отец решил, что пришла пора вернуться.
– Что за чертовщина! Сейчас для него самое время бороться за свое будущее, а не бежать!
– Я тронута тем, что тебя беспокоит его будущее. Особенно мне понравилось это словечко - чертовщина... Ты всегда так выражаешься, когда зол?
– Разумеется. А как же иначе выразить всю глубину своих чувств?
Памела настолько устала, что даже не стала уточнять, с чего это вдруг он так разволновался?
– Кстати, это словечко я перенял у Марка, - зачем-то пояснил Филип.
– Да, помню, - вяло кивнула она.
– Это твой друг, который недавно женился на дочери Массимо Росса, у которого ресторан с чудесными интерьерами в итальянском стиле. Кстати, они уже вернулись из свадебного путешествия?
Боже! Им уже настолько не о чем разговаривать, что они готовы обсуждать подобную чушь! Какое ей дело до того, как выражается какой-то там молодожен Марк, которого она в глаза не видела!