Тяжело вздохнув, я открыл дверь в свой кабинет и подошел к столу. Запустив руки в волосы, я просто сидел там. Мне нравится думать, что я не такой сломленный, как все думали, но также знал, что лгал себе каждый раз, когда у меня возникала эта мысль.

Наклонившись, я включил питание компьютера и снова откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову. Приглушенный голос из книжного шкафа, стоящего у окна, заставил меня закатить глаза.

Когда компьютер включился, я подошел к шкафу и отодвинул его в сторону. Протянув руку, я взял небольшой фонарик, который держал на нижней полке, и присел перед импровизированной клеткой, которую прятал в стене за ним.

— Я думал, что мы поняли друг друга. Когда я закончу, ты получишь по заслугам, но сейчас должен молчать. Я не хочу, чтобы она знала, что ты здесь.

Оуэн сердито посмотрел на меня. Рана на его голове затянулась и кровь, которая так обильно текла из нее, залила его лоб и попала на изоленту, которой был заклеен его рот. Я восхищался его выдержкой. Он пробыл здесь несколько дней с прикованными над головой руками, истекая кровью, как я ошибочно предположил. Но больше всего меня интересовало, откуда он черпал силы, чтобы издавать эти звуки. Максимум, что я дал ему, была вода. Я не стал тратить на него еду и впускал в комнату лишь небольшие порции воздуха.

Он снова начал издавать свои приглушенные звуки и из чистого любопытства я просунул руку в клетку и оторвал изоленту.

— Да? — спросил я.

— Я сделал то, что ты хотел, Джекстон, — сказал он, тяжело дыша. — Я нашел эту суку и убедил ее остаться со мной наедине. Почему ты так со мной поступаешь?

Улыбнувшись, я вернул изоленту на место. Очевидно, Оуэн не понял. Дело не в том, что он сделал, как я просил, а в том, для чего его воспитали. Старик тренировал Оуэна примерно в то же время, что и меня. В каком-то смысле он был моим братом, но я мало нуждался в нем, поэтому, когда он нашел меня за несколько лет до того, как я взял Райли, я знал, что смогу убедить его в том, что однажды мне понадобится его помощь.

— Ты выполнил свою задачу. За это я тебе благодарен, — просто ответил я.

Выключил фонарик и стал задвигать книжный шкаф назад. Я слышал звон цепей, когда он начал бороться с ними, и его приглушенные крики о помощи, которые, как я знал, со временем стихнут. Так было всегда.

А пока я оставлю его в этой клетке умирать от голода или истощения, в зависимости от того, что наступит раньше, а затем избавлюсь от него, как от Темпест.

Вернувшись к компьютеру, я сел, ввел пароль для доступа к своему рабочему столу и, как только он ожил, открыл программу для камер видеонаблюдения. Я выбрал одну, чтобы посмотреть, что Темпест делала с собой, и другую, чтобы посмотреть, что я сделал с Райли.

Через мгновение на рабочем столе появились несколько экранов. Я закрыл те, которые показывали другие части дома, и оставил ту, которая транслировала изображение из Комнаты Одиночества, и камеру ночного видения, что показывала Оуэна. Нажав несколько кнопок, я открыл файл с надписью «Райли» и нашел видео, озаглавленное «Наш первый раз».

Пока видео открывалось, я рассеянно полез в верхний ящик стола, вытащил небольшой острый нож и стал крутить его между пальцами. Взглянув на происходящее в Комнате Одиночества, я увеличил размер экрана.

Наклонившись ближе к экрану, я прищурился. Я не мог точно сказать, что она там делала, но, похоже, она не переучивалась. Похоже, она пыталась взломать дверь, за которой я хранил свое оборудование. Возможно, она подумала, что это было выходом? Я этого не знал, но осознавал, что у нее должна была быть сила тысячи мужчин, чтобы снять эту дверь с петель.

— Твою мать!

Вскочив из-за стола, я помчался по коридору с ножом в руке. Видимо я ошибался — все, что ей было нужно, это адреналин и сила воли.

Все, о чем я мог думать, — это о том, как мне подойти к ней, чтобы привязать ее к кровати, и кого мне найти, чтобы починить эту гребаную дверь. Я мог сделать это сам, но не хотел брать в руки электроинструмент. Я боялся, что искушение окажется слишком сильным для меня и...

«Не думай об этом», — сказал я себе, открывая дверь и плотно захлопывая ее за собой.

— Темпест? — позвал я.

Ее всхлипы тут же стихли, и я услышал топот ее ног, бегущих через комнату. Я мог только представить, что она чувствовала прямо сейчас, зная, что когда-то сам проходил обучение в Комнате Одиночества.

— Выходи, красавица. Я не причиню тебе вреда, — сказал я, спускаясь по лестнице.

Войдя в комнату и оглядевшись, я обнаружил ее сидящей на кровати с прижатыми к груди коленями и крепко сцепленными вокруг них руками. По ее лицу текли слезы, а кончики пальцев были в крови. Бросив взгляд на дверь, я улыбнулся, понимая, что она обломала свои ногти под корень, срывая ее.

— Больно? — спросил я, засовывая нож за пояс спортивных штанов, которые были на мне.