Она быстро покачала головой.

— Дай мне взглянуть, пожалуйста, — сказал я, подходя к ней и опускаясь на одно колено.

Она протянула ко мне свои дрожащие руки, и я внимательно посмотрел на кончики ее пальцев. Она не нанесла им достаточного ущерба. Ногтевое ложе было окровавлено от силы, которую она применила, чтобы открыть дверь, но не более того. Я отпустил ее руки и подошел к двери, прислоненной к стене.

— Поразительно, не так ли? — спросил я, оценивая ущерб.

— Прости. Я просто подумала…

— Что это был выход? — закончил я за нее.

Она отвернулась и всхлипнула. Ей не нужно было мне отвечать, я глупо предположил то же самое, когда меня заперли в комнате, похожей на эту. Конечно, я не был настолько глуп, чтобы рассердить их, сделав что-то подобное.

— Осмелюсь сказать, что ты более дерзкая, чем Райли, но это было бы неверной оценкой во многих аспектах, — сказал я со смешком.

— Ты убьешь меня сейчас? — спросила она, словно испуганный ребенок.

— Нет.

Я не совсем понимал, почему она все время искушала меня это сделать. Эта мысль всегда оставалась у меня в голове с любой из моих жертв, но с Темпест я чувствовал, что если сдамся и убью ее, когда она этого попросит, то она победит. Я не мог этого допустить. Это был мой дом, и хотя я мог позволить задержаться этой идее в ее голове, она должна была знать, что я убью ее не раньше, чем трахну.

Внезапно мне в голову пришла блестящая идея. Нет, не я это сделаю с ней, а он. Затем я сожгу их тела на заднем дворе, разбросаю их пепел по Бонди-Бич и продолжу жить, как и прежде, с тоской по Райли.

— Жди здесь и будь хорошей девочкой, пока я не вернусь, — сказал я ей, отходя от кровати и снова поднимаясь по лестнице.

Честно говоря, я никогда не пойму, почему она не напала на меня. В той комнате было так много вещей, которыми можно было убить или искалечить меня, но Темпест никогда не казался очень умной. Если бы она была такой, ее бы не было так легко поймать. Не говоря уже о том, что на ее месте я бы, возможно, ударил своего похитителя несколько раз всем, что попалось бы мне под руку.

Бодро насвистывая, я вернулся в свой кабинет, подошел к столу и стал рыться в нем в поисках ключей от наручников Оуэна, затем подошел к книжному шкафу и отодвинул его в сторону. На этот раз я не стал использовать фонарик, а вместо этого решил вытащить клетку на середину кабинета.

— Слушай меня внимательно, — сказал я ему, держа ключи на уровне его глаз. — Я выпущу тебя из клетки, но только если ты поможешь мне с ней. У меня есть кое-что, что ты должен сделать. Не пытайся сразиться со мной — ты стал слишком слаб, не ел несколько дней, и я могу свернуть тебе шею. А теперь, если ты согласен на мое условие помочь мне разобраться с Темпест, я выпущу тебя отсюда и накормлю. Затем мы спустимся вниз и продолжим нашу работу как братья.

Оуэн взглянул на меня. Я мог сказать, что он хотел отказаться, но он знал, что у него нет выбора. Если бы он не согласился, я затолкал бы его обратно в нишу и позволил ему там умереть.

Наконец, с ворчанием и кивком согласия судьба Темпест была решена.

Глава 8

Темпест

Закрыв лицо руками, я обнаружила, что в моей голове снова и снова всплывают мои мысли, впервые возникшие в этой адской дыре. Боже милостивый, неужели мне никто не поможет?

Я бегло окинула взглядом комнату. Здесь должно быть что-то, что угодно, что поможет мне выбраться отсюда. Я чувствовала себя так, словно оказалась в логове волка, и хотя Джекстон был единственным монстром, который мог причинить мне боль, я всегда чувствовала себя в его присутствии невероятно слабой. Я чувствовала, что все, что я попытаюсь сделать, чтобы спастись, пойдет наперекосяк, и он убьет меня медленно и мучительно.

Именно в этот момент я приняла решение. Если он собирается убить меня, он получит охренительную битву.

Больше не заботясь о том, наблюдает ли он за мной, я быстро подошла к двери, которую каким-то образом сумела снять с долбанных петель, и вытащила один из гвоздей, который торчал в дверной коробке. Мои губы дрожали от страха, когда я вернулась к кровати и стянула с нее простыню. Как обычно, пребывание в Комнате Одиночества означало, что с вас снимали всю одежду, поэтому я обернула простыней нижнюю часть своего тела, сделав себе импровизированную длинную юбку. Не то чтобы во мне осталась хоть капля скромности, но я знала его почерк — прежде, чем убить меня, он будет пытаться навязать мне себя, и тогда я нападу на него. Именно тогда я снова и снова вгоню в него этот тупой гвоздь, надеясь, что он выведет его из строя настолько, что я смогу выбраться.