В первый раз, когда он ударил меня, я плакала, потому что это было больно, и, поскольку он был на несколько лет старше меня, он всегда говорил мне просто повзрослеть уже и дать ему отпор. Шли месяцы, из которых как минимум одна неделя была посвящена тому, чтобы быть с ним наедине, постоянно получая удары, как будто я тоже была мальчиком. Я истекала кровью, я плакала, у меня были синяки, но он никогда не останавливался. Он всегда насмехался надо мной, чтобы вынудить меня нанести ему ответный удар.

Однажды, когда он пришел ко мне домой, зная, что мы одни, я повела его на задний двор. Мы повернулись лицом друг к другу, и я подняла кулаки до того, как он сказал мне это сделать. Я помню улыбку на его лице, когда он подошел ко мне с поднятыми кулаками, готовый ударить меня со всей силы.

Когда он был всего в нескольких метрах от меня, я, упав на колени, быстро подняла палку, которую спрятала в траве перед его прибытием, и треснула его под подбородок изо всех сил, которые были в моем крошечном теле.

Он упал, приземлившись на траву. Встав над ним и высоко держа двумя руками над головой деревянную палку, я сказала, что если он когда-нибудь снова ударит меня, я разобью ему лицо.

Через некоторое время он поднялся на ноги, потер подбородок и, сплюнув кровь, сказал мне, что я, наконец, усвоила урок, который он пытался преподать мне все это время. Независимо от того, насколько сложной может казаться ситуация, независимо от того, насколько крупнее кажется человек, мы все можем дойти до той точки, за которой сломаемся. Мы все дойдем до того момента, когда не сможем больше терпеть и научимся постоять за себя.

Это был последний раз, когда я видела того мальчика. Я никогда не знала, что с ним случилось, но из-за него и его акта жесткости из лучших побуждений у меня никогда не было проблем с защитой. До Джекстона.

Но это должно было измениться.

Я быстро поднялась на ноги и оттолкнула его так сильно, как только могла. Когда он приземлился на спину, нож выпал из его руки и заскользил по полу Комнаты Одиночества.

Я нырнула за ним, зная, что если он встанет и дойдет до ножа раньше меня, то перережет мне горло, а я не могла допустить, чтобы это со мной случилось. Райли не могла спастись, но я знала, что могу это сделать.

Как только моя рука сомкнулась на рукоятке ножа, я почувствовала, как его руки крепко вцепились в мои лодыжки. Я попыталась развернуться и взмахнуть ножом, но он двигался быстрее меня. Захватив мою левую руку, он начал бить ею об пол. Я отчаянно пыталась удержать нож, но боль, охватившая мое запястье от ударов, заставила меня отпустить его.

Переместившись вверх по моему телу, он отбросил нож в другую комнату и начал срывать с меня мою самодельную юбку. Я не понимала, что он делал, пока не почувствовала, как он сдирает с себя спортивные штаны.

«Нет, только не снова. Пожалуйста!» — в отчаянии подумала я.

Закрыв глаза, я прижалась лбом к холодному цементу, почувствовав, как он глубоко вошел в меня. Я хотела кричать о помощи, о пощаде, о чем угодно, но он думал, что я снова Райли, а Райли не будет плакать по этому поводу.

— Я скучал по тому, как быть в тебе, — выдохнул он мне в ухо, входя и выходя из меня.

Мои губы задрожали, и я прикусила их, чтобы не умолять его остановиться. Мое тело реагировало на ощущение Джекса внутри меня. Моя киска была влажной и производила у него впечатление, что я наслаждаюсь тем, что он делает, но мое тело часто предавало меня, когда он со мной это делал. И хотя я думала, что научилась любить это чувство, в тот момент я знала, что ненавижу его больше всего на свете.

Еще пару неистовых толчков внутри меня, и я почувствовала, как он кончил. Это был безошибочно угадываемый горячий прилив, который я чувствовала каждый раз, когда этот мужчина держал меня и трахал против моей воли.

Джекстон глубоко, судорожно вздохнул и вышел из меня. Я оставалась во тьме своего личного ада, пока он не поднялся на ноги и не натянул спортивные штаны. Повернув голову влево и приоткрыв глаза, я наблюдала, как его ноги исчезают в другой комнате, затем возвращаются ко мне и останавливаются перед моим лицом. Он присел на корточки, и я увидела перед своим лицом кончик ножа.

— Поднимайся.

Я села на колени, помогая себе трясущимися руками, и сидела так мгновение, пока он не наклонился и не поднял меня, схватив за руку.

— Подожди меня наверху, — сказал он и, подойдя к телу Оуэна, перекинул его через плечо.

Кивнув, я как можно быстрее побежала вверх по лестнице. Я знала, что мы собираемся сделать дальше. Мы сожжем тело Оуэна, а затем он, вероятно, убьет меня и сожжет мое. Честно говоря, мне было все равно. Я просто хотела, чтобы все закончилось.