Девушка чуть отстранилась от него, и, не прекращая медленных поцелуев, потянулась к его джинсам: — Я обычно добиваюсь желаемого, Генри. И ты должен знать, что сейчас наши желания почти совпадают, однако к этому вопросу мы вернемся позже. Сначала тебе нужно в душ. — И стянув с него штаны, она повернула его лицом к воде и слегка подтолкнула. Парень шагнул под струю воды, снимая белье и носки. — Если я сейчас к тебе присоединюсь, то вряд ли смогу преуспеть в том, в чем наши желания немного расходятся. Поэтому постарайся сам и недолго, ладно? — Посмотрев в последний раз на его широкую спину и бесподобные ягодицы, девушка закрыла душ и вышла из ванной, прихватив с собой аптечку. Отправив маме короткую смс, она провела ревизию медикаментов. Успев достать только бинты и антисептик, медсестра-самоучка увидела парня, выходящего из ванной. Похлопав по кровати, она приготовилась обработать раны на голове и шее. Когда пациент присел на уготовленное ему место, Лайла шутливо отметила, что полотенце нужно почаще использовать в качестве предмета гардероба.

Вдруг лицо ее стало серьезным, и она снова задала Генри вопрос:

— Что случилось? — волнение и тревога в голосе не остались незамеченными.

— Я могу спросить то же самое. Что случилось? — парень зашипел от прикосновения ватного тампона с антисептиком к ране на голове. Как ни странно, за последний час головная боль почти ушла.

Обработав рану на голове, девушка переключилась на шею.

— Похоже на травмы после аварии…

— Похоже, случилось что-то, что заставило тебя изменить ко мне отношение и отменить наше свидание, даже не сказав мне об этом… — Девушка напряглась. — Лайла, видя твои глаза сейчас, я не сомневаюсь в твоей взаимности — ты беспокоишься обо мне, и я тебе нравлюсь, и ты… — Он ответил на невысказанный вопрос. — Ты хочешь меня не меньше, чем я тебя… Так что же случилось? Мне нужно услышать это от тебя.

Лайла закончила с обработкой ран антисептиком, она уже какое-то время смазывала синяки мазью от гематом. Когда она переключилась на косточку, выступающую над полотенцем в районе пресса, девушка уделила особое внимание этому кусочку кожи. Подняв на Генри глаза, потемневшие от страсти, она почти в самые его губы выдохнула: — Слова иногда бывают лишними… — И накрыла их поцелуем, требовательным, голодным, новым и очень многообещающим.

— Лайла… Ты ведь никогда не сдаешься? — спросил молодой человек, отрывая ладони девушки от своего лица и поднимая их над головой. — Ты сводишь меня с ума, и ты действительно бесподобна в таком виде. — Его взгляд был сияющим, а голос прерывался и сбивался на хрип. — Ты и представить себе не можешь, чего мне стоило разорвать этот поцелуй… Такой поцелуй… — Парень лежал на спине, а Лайла вдавливала его своим телом в кровать. Подняв ей руки, он еще больше прижал ее к себе. Она лениво целовала его шею и сдавливала бедра ногами в такт своим поцелуям. И откуда в ней вся эта грация и соблазнительность? Не иначе, как стресс на нее так повлиял. Или предположение, что Генри искал именно этого в том номере с той блондинкой. И даже дикая ревность, и обида, и до конца не расставленные по местам чувства, не могли унять ее безумного желания обладать этим мужчиной. Ее тело звенело, как натянутая струна, желая получить так давно оттягиваемую разрядку, а хозяйка этого тела хотела получить разрядку эмоциональную, сбросить наконец это напряжение, которое не облегчали ни слезы, ни крики, ни сон… Она, ограниченная в движениях этим незамысловатым действием, умудрялась продолжать добиваться своего. И ей показалось на мгновение, что Генри сдался, потому что он сделал резкий вдох и подставил шею для ее поцелуев, а с его губ слетел очередной стон. Перехватив запястья одной рукой, другую он опустил ей на бедро и провел по нежной коже, вызывая дрожь по всему ее телу. Рука поднялась под полотенце до талии и снова вернулась на бедро, но уже не в нежном прикосновении ладонью, а оставляя едва заметные полосы от ногтей. Лайла словно ощутила ток по позвоночнику и сильнее прижалась к бедрам, все отчетливее ощущая, как тело Генри реагирует на его же действия. Прикусив мочку уха, она, наконец, смогла освободиться, потому что обе руки парня уже оказались на ее бедрах, крепче вжимая ее в себя. Она приподнялась над торсом парня, чтобы снова ощутить его губы на своих. Ни тени стеснения на лице, хотя полотенце съехало, обнажив почти полностью грудь, ни тени сомнения в мыслях. Что бы ни произошло завтра, к чему бы они ни пришли, как бы больно ей ни было, она хочет этого сейчас, и не пожалеет о случившемся…

Генри повернул к ней голову, и Лайла невольно вскрикнула. Ответив на невысказанное беспокойство в глаза парня, она почти шепотом произнесла: — Какая же я все-таки эгоистка…

Мигом запахнув полотенце, она села на парне верхом и потянулась к все еще раскрытой и чудом не развернутой аптечке. Снова взяв ватный тампон, она наклонилась над Генри и обработала рану, на этот раз, безжалостно, не взирая на его попытки сопротивления. Достав стяжки, она, как сумела, склеила края раны и налепила сверху пластырь. Все это девушка делала молча, не давая и капли возможности рассмотреть свое сосредоточенное выражения лица, чтобы дать понять, о чем же она думает. Волнение и тревога, проскользнувшие в голосе, в мыслях девушки вылились в настоящую лекцию о вреде отсутствия самоконтроля и потакания своим желаниям. Чтобы с Генри не произошло, это было достаточно серьезно, чтобы обратиться к врачу, а она тут скачет на нем, как ей хочется… Осторожно перекинув ногу к краю кровати, Лайла встала и отнесла в ванную окровавленный бинт и тампон. Генри, наблюдая за ней, приподнялся на локтях. Улыбка на его лице была неуверенной, хотя цвет глаз все еще было трудно рассмотреть из-за широкого зрачка. Он старался успокоиться и наладить дыхание. Острое возбуждение постепенно проходило под воздействием резкого запаха медикаментов и предчувствия, что перемирие закончилось.

Девушка вернулась в комнату и уселась рядом с ним на кровать на разумном расстоянии: — Спать ты будешь на кровати. Это не обсуждается.

— Согласен, спать ты будешь на кровати. Это не обсуждается. Ты же не думаешь, что я тебя, вымокшую под этим дождем, оставлю спать на полу? Не глупи.

Глаза Лайлы сверкнули, но она быстро подавила эту эмоцию, не дав Генри возможно разобрать, что же это было:

— Ты можешь подняться? Мне нужно достать простынь из-под тебя…

Парень, взглянув на кровать, наконец, понял, что же заставило девушку полностью изменить свое поведение. Он в очередной раз оказался не прав. Ее не испугало его проявление желания, и дрожь, которую он почувствовал всем телом, была от удовольствия, а не от страха. От не оттолкнул ее этим от себя. Просто ее беспокойство за его здоровье — единственный аргумент, который воспринял ее мозг, чтобы сопротивляться вожделению. Генри ведь ощущал то же, что и девушка. И он из последних сил себя сдерживал, чтобы не нырнуть в этот океан. Он не мог позволить себе сдаться.

На кровати розовела лужица крови. Видимо после душа и обработки рана снова открылась, и как только Лайла заметила это, инстинкт защитника превзошел по силе основной инстинкт, а девушка предпочла позаботиться о нем, чтобы тот не истек кровью.

Сняв простынь и застелив постель, Лайла села на кровать, пригласив Генри в кресло.

— Я видела тебя сегодня в отеле. С блондинкой.

Генри поднял бровь, но тут же зашипел от боли. Беглянка ответила на невысказанный вопрос:

— Я не следила — нет, просто мы с Жасмин стояли рядом с Футюр плаза, и я увидела тебя. Ты заходил в служебный вход. И потом увидела Антуана. С девушкой. Мне стало любопытно. Ты же сказал, что будешь целый день с ним, а тут — я своими глазами вижу, что это не так. — Генри опять поднял бровь, но уже не так высоко. — Ну, почти не так…

— Хорошо, но я пока не вижу причины бежать от меня… — ветер за окном усилился и теперь звуки непогоды стали еще тоскливее.

— Ты ему сказал, что очень ее ждешь, а он спросил, почему ты мне ничего не говоришь… Я ничего не поняла, но поднялась на твой этаж, чтобы узнать больше… Там… Антуан оставил вас наедине, вам привезли ужин… Ты стоял перед ней без рубашки. А через секунду мне пришел ответ, что отец тебя до вечера не отпустит… Хотя его даже в номере не было! — Поначалу обычный голос Лайлы был спокойным, но с каждым новым предложением он становился все холоднее и отдаленнее, а к концу фразы перешел в обиженное почти детское восклицание. — Я не могла понять, что мне думать. Не могла понять даже, что именно я увидела… Я изо всех своих сил пыталась не делать скоропалительных выводов, но и игнорировать увиденное я не могла. Поэтому я просто решила уехать.

По мере ее рассказа парень становился все более мрачным. У него были ответы на все ее вопросы. И, конечно, он понимал, как эта ситуация выглядела со стороны. Но как объяснить все ей, не раскрывая Джея. И стоит ли он того, чтобы поссориться с Лайлой? Ведь если он ей не ответит сейчас, а, как обычно, уйдет в себя, еще одного шанса у него не будет. И некого в этом будет винить. Взяв небольшой тайм-аут для размышления, он потянулся, но опять скривился от резкой боли в грудине.

— Я все равно не вижу причин так пугать свою семью и друзей. И я сейчас не о себе говорю, а о Клемане и Жасмин…