Лали, жена Вахтанга, потрясающая красотка, отвела нас в большую комнату на втором этаже и сказала, что ужин будет готов через полчаса, а пока мы можем отдохнуть.

– Ужин? – проскулила я, ничком упав на кровать.

– Крепись, Нинка, - Максим сел рядом и погладил меня по спине. – Будет тяжело. И вот что еще…

Он замолчал, и я перевернулась, чтобы посмотреть на него. И выражение его лица мне не слишком понравилось.

– Нам придется не только есть, но и пить. Готова?

– В смысле? – не поняла я. – Ты имеешь в виду, что наберемся в дрова? А притормозить вовремя – нет? Или у тебя с этим проблемы?

– Именно в дрова. В хлам, в дрезину, в сиську и так далее. Насчет притормозить – сама увидишь. А проблем нет. Я очень редко напиваюсь так, чтобы утром ничего не помнить.

– Да уж наслышана, - ехидно заметила я. – Про то, как ты попал в «Альтермедику».

– Нин, давай серьезно. Я просто знаю, чем все кончится. А ты меня пьяным – по-настоящему пьяным – еще не видела. Как и я тебя. Просто будь готова к сюрпризам. Возможно, не самым приятным.

– А подробнее? Ты будешь – что? Блевать, танцевать стриптиз на столе, бить морды?

– А ты хочешь стриптиз?

– Фокин! – я пнула его в бедро. – Я хочу, чтобы тут не было позорища на весь свет.

– Ничего не обещаю. Знаю только, что обычно я довольно долго такой душка-милашка, а потом хренак – и уже под столом. В один момент. Вынос тела.

– Кошмар! – простонала я. – А нельзя без этого? Точно никак?

– Ну попробуй, - Максим скептически хмыкнул. – А ты как пьяная? Что творишь?

– Не знаю. Я еще ни разу не напивалась до такой степени, чтобы потом ничего не помнить.

– Все когда-то бывает впервые. Не волнуйся, если я не буду ничего помнить, то и твой позор тоже.

И понеслось… За столом, кроме нас, Вахтанга и Лали, оказались трое их детей, которых скоро отправили восвояси, брат Вахтанга с женой и еще какие-то то ли родственники, то ли соседи. Всего десятка полтора. Вахтанг всем рассказывал, какой Максим замечательный доктор, что он вырос в Грузии – значит, почти сам грузин, и вообще – какие мы оба прекрасные люди. По-грузински для всех, а нам переводил, чтобы мы знали, о чем идет речь.

Очень скоро все начали говорить одновременно, и никто уже ничего не понимал, но всем было весело. Лали и Вахтанг без конца возмущались, что мы совсем не едим, и подкладывали нам на тарелки то мясо, то лобио, то еще какие-то невозможные вкусности, пахнущие так аппетитно, что я не могла удержаться. Хотя пихать уже было просто некуда. Стоило сделать глоток из бокала, его тут же доливали до краев. Тосты – один за другим, и каждый второй за нас. Чтобы у нас все было хорошо, чтобы мы жили вместе долго и счастливо, чтобы у нас родилось много красивых и умных детей. Притормозить, говорите? Угу…

Из реальности начали выпадать куски. Максим заговорил по-грузински. Медленно и с запинками, но вызвал просто бешеный восторг. Я вспомнила его слова, что для этого ему нужно очень сильно напиться. Потом мужчины начали петь хором, на несколько голосов, и Максим вместе с ними. Ох, как же это было красиво – меня аж на слезу пробило.

А дальше был полный провал. Я обнаружила, что лежу в комнате поперек кровати, полностью одетая. За окном глубокая ночь, а Максима рядом нет. Голова, как ни странно, была совершенно ясная, только кружилась сильно. Зато ноги стоять отказывались напрочь. Интересно, я сюда сама дошла? Или меня принесли? И куда делся чертов Фокин?

Кое-как, придерживаясь за стену, я доползла до двери и выглянула в коридор. В ванной горел свет. Добравшись до нее, я прислушалась – тишина. Стукнула в дверь, и она открылась. Картина Репина «Приплыли»!

Максим сидел на полу и сладко спал, обняв унитаз и положив голову на стульчак. Волосы растрепаны, в бороде листик кинзы, белая футболка заляпана… кровью? Да нет, аджикой. Как ни пыталась я его растолкать, это было чем-то вроде попыток Марьюшки разбудить Финиста Ясного Перца. Единственное, чего я добилась, - он отлип от унитаза и улегся на полу, блаженно улыбаясь во сне.

Я слегка всплакнула, крепко выругалась, подумала и притащила с кровати подушку и покрывало. Подсунула подушку Максиму под голову, накрыла. Больше всего беспокоило, как бы он не простудился на кафельном полу, но поделать я ничего не могла. Не идти же на поиски того, кто помог бы дотащить его до кровати. Проще оказалось принести один из двух матрасов и кое-как подпихнуть под Максима. Вся эта физкультура отняла у меня остатки сил, и я уснула, едва дотащившись до постели, так и не раздевшись.