— Так что там, на когда мы с тобой договорились? — нагоняя его, спросил Дарен.

— О чем? — неохотно ввязался в диалог Джесси.

— Когда ты мне попозируешь? Хочу на струящемся атласе в стиле ню.

— Хуйню! Вот что ты получишь! Не засо’яй мне мозги своим б’едом.

— Джесси, хочешь секрет? — Дарен обогнал его и оттеснил к стенке, склоняясь ближе. — Ты тоже не идеален. И не так неотразим, как тебе кажется.

— Чего это вд’уг? — удивился от всей души Джесси.

— У тебя, понимаешь, — Дарен склонился предельно близко, — понимаешь…

— Да что?

— Волосинка торчит.

Джесси вскинул руки, приглаживая пряди, а Дарен добавил:

— Из носа, Джесси.

И ушел, гад. Джесси, юркнув в ванную и вооружившись пинцетом, долго не мог отыскать вообще какой-либо волосинки, вспотел, помылся и снова глянул в зеркало, пока в досаде не плюнул:

— Пошел ты! Волосинка… Это в штанах у тебя волосинка…

В вечер после голосования голос Джесси из динамиков сообщил, что всем необходимо собраться в зале. Сам Джесси стоял перед заставленным цветными банками столиком и паскудно улыбался, как умел только он. Брюса его улыбка ввергла в пучину безнадеги — предстояло нечто снова похабное.

Все предыдущие дни Брюс провел, пытаясь отвлечься от мыслей: ходил в тренажерку, читал, старался не избегать общения и не отсаживаться, если на диван при просмотре телека падал кто-то из мужиков. Все душевные и моральные силы шли на то, чтобы не накручивать себя, ведь с Лоисом связи по-прежнему не было, а прежде на такой длительный промежуток времени они не расставались. Брюс скучал, чувствовал себя везде лишним и всерьез подумывал найти причину, чтобы покинуть проект. Вдруг с Лоисом что-то случилось? Но пара смс от друзей — в мессенджеры разрешалось заходить не более часа в день, согласно контракту — подтвердили, что с его омегой все отлично. Недавно видели в торговом центре с пакетами вещей известного бренда, значит, точно не бедствует. Больше огорчало, что Лоис мог и сам подать о себе весточку, чтобы разлука не была такой гнетущей. Но после всех метаний Брюс вспомнил, зачем пришел в шоу, ради кого пришел, и взял себя в руки. Поэтому потянулся к пуговице на джинсах решительно и твердо, стоило Джесси сообщить, что раздеться нужно до трусов.

— Я на групповое порно не подписывался, — произнес Дарен, заинтересованно подглядывая на гладкие ноги ведущего в коротких шортах. — Или это было маленькими буковками?

— Мисте' Бошен 'ешил, что сегодня мы должны по’адовать з’ителей цветом, — ответил тот. — Цвет исцеляет и п’идает сил и эне’гии. Сейчас мы снова вытянем ж’ебий и 'асп’еделимся по па’ам.

— Один участник останется без пары, — произнесла закутанная в балахон фигура с экрана. — Джесси, вы с Дареном работаете вместе.

— Где я так наг’ешил? — возмутился ведущий, взмахнув банкой краски для боди-арта и выплеснув немного на рубашку стоящему позади осветителю. — Почему опять с ним?

— Вы хорошо смотритесь вместе, — ответил Бошен спокойно. — Тем более Дарен художник, если мне не изменяет память. А вы прекрасное полотно для набитой руки.

Дарен посмотрел на фигуру с благодарностью, а на напыжившегося Джесси с торжеством — похоже, таинственному мистеру приносило удовольствие наблюдать за фырканьем ведущего, которого научился доставать пока только художник. Видимо, омега не только по рождению, но и по призванию, Джесси привык наслаждаться комплиментами и восхищением со стороны альф, выбирая себе в поклонники людей обеспеченных и галантных, способных оценить его ухоженность и цветение по достоинству. Нагловатого Дарена он бы в обычной жизни и не заметил, сочтя за творческое быдло.

Брюс, которому в непрозрачной вазе нащупался камушек такого же цвета, как и у Элмера, внутренне порадовался — хоть не с Говардом. Рядом с ним он начинал чувствовать себя не то что не в своей тарелке, а не на своей планете.

— Ты меня или я тебя? — спросил Брюс и тут же поправился, глядя, как манерно выгнулся в кресле белый, как брюхо горностая, целитель. — Хотя чего я спрашиваю? Что там у нас?

— Леопард, — покрутив в пальцах карточку с заданием, протянул Элмер.

— Хуярь его тупо золотой краской и черные продолговатые точки рисуй, — подсказал Дарен, осматривая фронт работ — Джесси, поджав губы, скинул майку и уселся на край дивана.

— Точка может быть продолговатой? — хмыкнул Харви. — Это уже запятая тогда.

— Ну лепи как придется, пятно и есть пятно. — Дарен зажал в зубах кисть, свинтил крышку тюбика «жидкого серебра» и подмигнул Джесси. Тот, поджав и ноги, фыркнул.

Харви устроился рядом с Элмером, поэтому Брюсу, пока он грунтовал свой арт-объект краской, было прекрасно видно, в какое замешательство пришел Боб, взглянув на карточку с изображением слона. Как изобразить на теле человека это животное, он сообразить не мог, но Харви, раскорячив босые ноги и угрожающе наставив на партнера по искусству бугорок под облегающими боксерами, сказал, что раз хобот у него большой, то лучше рисовать прямо сразу харю слона.

— Короче, вот тут лицо, то есть морда, то есть башка, — он обрисовал большим пальцем окружность по животу и поднялся к груди. — Тут уши. Глаза ему тоже присобачь. А хобот типа плавно спускается вниз и прячется. Типа. Правильно же?

Боб, кивнув, плеснул на его живот серой густой жидкости и принялся размазывать ее.

— Да не дергайся ты! — заметил Брюс, заталкивая свою порцию цвета в пупок целителя. — Не так уж и противно.

Краска подсыхала быстро, и он оглянулся на расположившихся за спиной альф: Индиана тщательно выводил на теле Вуди узоры мехенди, сплетая из них диковинных птиц, Олби раскрашивал Тима под одно из полотен Ван Гоги, а на спине Говарда расцветали под рукой Шона павлиньи перья, похожие на синие пупырчатые огурцы.