— Тебя подвезти, детка? — подмигнул Дарен, и Харви, садясь позади и закидывая сумку на плечо, шепнул ему на ухо, прикусывая затем его верхушку:

— Всегда мечтал прокатиться на мопеде.

— Это «Ямаха», — фыркнул Дарен, по-хозяйски потискав его бедро. — Но на мопеде я тебя могу тоже прокатить, который мохнатый. Держись крепче.

Говард, который провожал Харви до ворот, забрал у Дарена перетянутый лентой букет из маленьких розочек морковного цвета и, как и обещал, отнес их Джесси, который, всхлипывая в мягкое кротовье пузо, немного успокоился, заняв себя поисками вазы и выкладыванием фоток с букетом в инстаграм.

Вполне ожидаемо стало и то, что в тот же вечер мистер Бошен объявил, что проект покидают еще двое.

— Думаю, настало время дать ребятам шанс пожить самостоятельно, — проговорил он, поворачивая голову в сторону Тима и притихшего Боба. — Утром я получил гневное письмо от отца Боба с обвинением, что принуждаю участников к отношениям на камеру. Что он обратится в суд по правам человека и будет судиться со мной, требуя моральную компенсацию. Что ж, несмотря на то, что адвокаты могут доказать мою непричастность к происходящему, я все равно решил выплатить ее — но не ему, а Бобу, как участнику проекта, в виде собственного жилья в центре города. Учитывая, что Тим несколько дней назад предупредил о том, что уходит сегодня вместе с Бобом, я думаю, это достойный стартап для семейной жизни.

— Что вы, не надо, мы… — ошарашенно забормотал Боб, но мистер Бошен пресек все возражения взмахом руки.

— Поздравляю, дружище! — обрадовался Индиана, так же крепко, как и Харви, пожимая ладонь Тима.

После того как парочка, держась за руки, упорхнула в большую жизнь, а Вуди и Индиана, заняв большой диван в зале, приготовились к просмотру какого-то нашумевшего исторического фильма, Говард еще побродил по дому. Когда он вернулся в комнату, Брюс спал. Или делал вид, что спал, сунув в уши наушники.

Сев на свою кровать, Говард долго смотрел на него в полутьме комнаты, затем стащил футболку через голову, бросил на тумбу и, содрав с постели Вуди одеяло, накрыл им Брюса, только далеко не заботы ради, поскольку сразу после этого залез под него, отказываясь верхом на Брюсе, из ушей которого вывалились наушники, и накрывая их обоих с головой.

— Ты же под камерами не станешь, да? — спросил Говард, задирая майку альфы и прилипая к нему грудью.

— В морду захотел? — прохрипел сонным голосом тот.

— Можно и в морду, только хватит уже…

Говард не договорил — посчитал ненужным, вместо этого стягивая вниз пижамные штаны Брюса и обхватывая крепкий и, самое главное, уже возбужденный член. Стоило провести по нему ладонью, как Брюс перестал возиться, пытаясь выбраться, а потом, как только Говард сполз ниже, начал ерзать задницей, отводя бедра назад и толкаясь в его горло. Возможно, омегам сама природа велела исполнять подобные вещи, наделив отсутствием рвотного рефлекса при засовывании столь объемных предметов в рот, но и Говард умел это делать не хуже, обхватывая головку губами, как спелую сливу, и собирая языком выступившую на ней смазку. Запах возбуждения вызывал в животе томление на грани со спазмом, Говард просунул руку под резинку своих штанов и принялся так же быстро и жадно, как дрочил Брюса своим ртом, делать то же и себе. И, пожалуй, это был самый быстрый оргазм в его жизни, но самый долгожданный и яркий — он еще кончал, когда Брюс, зажав в пальцах его волосы, только доходил до черты, но расслабленное горло и того вынудило кончить быстро.

— Только не надо щас начинать, что было…

— Охуительно, — сказал Брюс и с трудом разжал пальцы.

— Тогда приходи утром в бассейн. В душевых нет камер.

Даже если они там и были, пусть лучше Брюс думает, что это не так, — хотя бы есть шанс, что придет. Поправив одежду, Говард выбрался, оставив Брюса лежать под одеялом с головой, провел рукой по волосам, вздохнул и вышел. Нужно было проветрить мозги, прежде чем лечь в свою кровать.

Комментарий к 9

*Текст группы Красная Плесень

10

Когда они перебрались в одну комнату, Вуди млел и мучился одновременно. Трахаться на камеру они оба не желали, даже глубокой ночью — камеры-то круглосуточно снимали. А найти уголок получилось только один, тот, где они первый раз были вдвоем. Второе, позорное свидание Вуди вымарал из памяти и старался о нем не вспоминать. Зато просто обжиматься и нежничать им никто не мешал и в здании.

Для уединения они выбирали ночное время, точно зная, что на камеру ничего не попадет. Индиана обожал долгие прелюдии, обцеловывал, обласкивал «своего мальчика», и тот, хоть ему и было уже далеко не шестнадцать, млел и таял, впитывал недополученные за годы одиночества нежность и внимание. Индиана сразу заметил одну особенность — Вуди оказался чистым аудиалом и был без ума, когда ему шептали разные глупости. Востоковед и сам любил поговорить, а в сексе — обговаривать каждое свое действие, поэтому тут они просто сошлись в своей страсти, как волна и берег. Поддерживая тщеславие милого сексолога, Индиана нащупал в нем несколько ощутимых точек воздействия, одной из которых были ласка: похвала, вознесение на личный пьедестал. Причем Инди ни разу не врал ни Вуди, ни себе — это доставляло ему огромнейшее наслаждение.

Одного только они не учли: камеры не передавали картинку, а вот звуки — очень даже передавали. Поэтому все их нежные воркования, каждый вздох, ах и ох, стоны и хриплую мольбу Вуди слушали все неспящие зрители, подписавшиеся на этот платный канал.

Брюс, которому по ночам снились кошмары — как Лоис возвращается к нему, тянет свои длинные загребущие руки, тратит все заработанные деньги на шоу, а он не может ни слова вымолвить, как это бывает в липких снах, — часто просыпался и бродил по дому. В первую же ночь он увидел трансляцию, а вернее, услышал любовную вакханалию. Панель экрана была разбита на квадраты, оператор вначале приблизил изображение комнаты, где спал Говард — и иногда похрапывал — а затем показал домик с инвентарем и сделал звук погромче.