Девушки менялись с определённой последовательностью. Ни одна не оставалась без внимания. Наконец, Али повалился на спину, позволяя наложницам делать с ним всё, что заблагорассудится. И началась какая-то дьявольская пляска, фантасмагория, игра, где все действующие лица вдруг превратились в стонущую массу, в клубок из человеческих тел, сплетённый единой безудержной страстью. В ход шло всё, языки, руки, ноги, губы. Каждая девушка старалась занять место сверху, чтобы через мгновение уступить его новой.

Я проглотила комок в горле и отступила в тот момент, когда мой мучитель приподнял голову и посмотрел прямо на меня. Я пряталась в темноте, но он почувствовал моё присутствие. Широкая улыбка расплылась на самодовольном лице.

Подобрав подол ночной сорочки, я кинулась прочь, в отведённую мне комнату.

– Это кухня, госпожа!

Я вплыла в просторное помещение, которое видела при свете луны и удивилась размаху. С десяток женщин разных возрастов суетились возле кастрюль и сковородок.

– Сколько же человек тут кормится?

Лейла пожала плечами.

– Человек сорок охранников, столько же нас, уцелевших после гибели племени. Один узник, один доктор и ещё… ещё есть женщины, которые должны родить.

Я всё поняла. Значит, инкубатор находился тут. Сорок человек охраны. Не так мало, но и не так много. Бог поможет - справимся.

– Это наша новая госпожа.
–  Лейла вышла в центр, увлекая меня за собой.

Женщины бросили работу и угрюмо уставились в мою сторону. Самая старшая тяжело вздохнула.

– Анисат не вышла. Но мы справляемся. Думаю, завтра с ней всё будет хорошо.

Я вопросительно взглянула на Лейлу.

– Мы все должны работать.
–  Объяснила девушка.
–  Кормить тунеядцев тут не положено.

– А что случилось с Анисат?

Всё та же дама, обтерев руки фартуком, подошла ближе.

– Ей совсем худо. Лихорадка и сыпь. Местный доктор сказал, что это страшная инфекция, кара небесная. Он пообещал доложить всё хозяину.

Тоненькая девушка выглянула из-за спины кухарки.

– Он сказал, что Анисат нужно сжечь, иначе мы все умрём. Но Зулейка поит её лечебным сбором. Думаю, завтра тётушке полегчает.

Я огляделась по сторонам.

– Сжечь? Дикость какая-то! Соберите что-нибудь из еды. Бульон, чай на травах, хлеб. Чего уставились? Я хочу навестить больную лично.

Женщины засуетились, и через пару минут на подносе стояло всё, что требовалось.

Лейла подхватила снедь и вышла в коридор.

– Может, Вам не стоит туда идти? Вдруг и правда, инфекция?

– Не тараторь. Лучше дорогу покажи.

Моя служанка кивнула.

Пересекая огромный холл, я попыталась рассмотреть все мелочи и детали. Итак, четыре лестницы. Южное крыло, как и северное, меня не интересовали. В восточном велись строительные работы. И несколько окон (о, Боги!) не имели ни решёток, ни стёкол. Затянутые кусками целлофана, они просто молили: «Беги!» Пожалуй, это был единственный шанс. Но поддаваться внезапному порыву я не могла. Предстояло всё хорошенько обдумать, взвесить, подготовиться. А ещё… ещё требовалось вытащить моего китайского друга.

Вся западная часть принадлежала прислуге. Мы поднялись на второй этаж, прошли несколько комнат и остановились у тяжёлой двери.

– Вы уверены, госпожа?

– Открывай.

Лейла кивнула, и через минуту мы очутились в маленькой душной каморке. На узкой кровати лежала женщина, лет тридцати. Укрытая двумя одеялами, она тряслась в ознобе. На лбу несчастной выступила испарина, а всё лицо и шею покрывали мелкие красные волдыри.

Моя персональная служанка поставила поднос на тумбочку и повернулась в мою сторону.

– Наша новая госпожа.

Женщина вздрогнула и попыталась встать. Я же уселась рядом на жёсткий стул и погладила её ладонь.

– Лежи, не двигайся, Анисат. Как ты?

– Я… я почти в порядке. Завтра смогу работать.

Моему возмущению не было предела.

– Работать? Да тебе врач нужен, лекарства, покой.

Женщина подняла на меня покрасневшие глаза.

– Со мной всё в порядке. Вчера поднялась температура. А утром вот эта сыпь. Она так чешется, сил нет. Но Зулейка принесла отвар. Завтра я обязательно выйду на работу.