Но Кэтрин волновало, кто займет второе место... Только бы не эта зазнайка Бриджит Шилейская! Конечно же, ей нечего тягаться с молодой леди Рэльс, но... У некоторых мужчин просто нет вкуса, и они могут смотреть на смазливенькую Бри, вместо истинно красивой Кэтрин.

Одна только мысль, что такое возможно (а, учитывая положение князей Шилейских и их близость королю, шансы у Бриджит были высоки), приводила леди Рэльс в бешенство.

Она то и дело бросала в сторону румяной и несвязно хохочущей соперницы гневные взгляды. Та же делала вид, что не замечает Кэтрин и даже не переживает по поводу будущего назначения веночниц.

Ну да, как же!

Недовольно наморщив носик (но всего на мгновение, чтобы никто не подумал лишнего), Кэтрин подумала: «Обманывай кого хочешь, Бриджит, но меня ты не проведешь! Я знаю, чего ты добиваешься, и костьми лягу, но не позволю тебе идти рядом со мной!».

Леди Рэльс так увлеклась этими мыслями, что сперва и не заметила, как вдруг всполошились остальные девушки, как вскочили и зароптали.

Она очнулась, лишь когда все вокруг заполонили пышные юбки, шлейфы, широкие, под старину, длинные рукава...

Девушки столпились у входа, и Кэтрин тут же поняла: принцесса, наконец, пришла к ним.

Леди Кэтрин медленно встала, сложила перед собой руки и распрямилась, стараясь придать себе величавый, непринужденный вид. Пускай эти курицы липнут к Ее Высочеству. Она же продемонстрирует свои безукоризненные манеры и достоинство.

Но вдруг что-то пошло не так. Одна за другой леди смолкали и отходили в сторону. Когда в центре шатра стало свободно, леди Кэтрин поняла в чем дело, и остолбенела.

Рядом с Лилиан и ее фаворитками стояла бледная и неказистая княгиня Дурхама.

Сегодня, правда, графине приходилось прикладывать усилие, чтобы называть Мирну несуразной уродиной, даже про себя. Чертово платье уж больно шло ей. Могло сложится ощущение, несомненно, ложное, будто бы она не только не некрасива, а даже мила и привлекательна.

Кэтрин понимала, что это неправда. Чтобы поставить слова «красавица» и «княгиня Дурхама» рядом в одном предложении нужно очень-очень постараться! Впрочем, сегодня на празднике она пару раз уловила комментарии вполне приличных господ на счет приживалки... И комментарии оказались лестными.

Она даже услышала, как князь Даллос разговаривал с князем Фархартом о Мирне и спрашивал, как так получилось, что ее отец все потерял, и неужели нельзя ничего сделать. Притом оба, и князь Даллос и князь Фархарт, были женаты, и им и вовсе нет причин интересоваться Мирной.

Разве что есть нечто большое. Нечто такое, чего Кэтрин не знает.

И появление северянки бок о бок с принцессой позволило убедиться в своих опасениях.

На лицах благородных девушек так и застыл немой вопрос: «И как это понимать?!».

Кэтрин напряглась и застыла.

Мирну же совершенно не удивила реакция молодых леди на ее появление. Разве можно было ожидать что-то иное? Все от нее шарахаются, и ничего не говорило о ее ужасном положении более красноречиво, чем то, что сама она уже и не ждала другого к себе отношения.

Но вот что ждать от принцессы, она не знала. Впрочем, заранее готовилась к худшему.

Вполне возможно, что сейчас ее впутают в разговор или игру, за которой таится обычная, но оттого не менее болезненная, издевка. Сейчас все эти благородные леди весело над ней посмеются.

Со смирением монахини она готова была принять очередной удар... Только вот Мирна верила в северных богов, которые завещали никогда не переставать бороться.

Становиться безропотной послушницей Святого княгине не хотелось. Так и до настоящего монастыря недалеко...

Княгиня заставила себя вспомнить, что раньше она не была такой безвольной.

Мирна могла честно признать, что и дома ей, пожалуй, недоставало наглости и храбрости. Вероятно, так сказалась ранняя смерть ее матери, неустойчивый характер ее отца, который то впадал в полную апатию, то разворачивал актинвую, и порой даже разрушительную деятельность.

Но, впрочем, княгиня не спешила относить себя и к робкому десятку.

Она не боялась ходить с другими девушками к древним курганам в лесу, хотя все уверяли, что туда до сих пор наведываются ужасные ведьмы. Она прекрасно ездила верхом и могла дать фору любому мужчине, хотя здесь, в сердце королевства, было немыслимым, чтобы девушка самостоятельно садилась в седло. Она легко могла сбежать вечером из дома, чтобы погулять с подругами по ночным тропкам, и, пусть сейчас она ужасно об этом жалеет, не стеснялась вести себя заносчиво перед будущим мужем.