– Не врежься!

Я приобнял её правой рукой за плечо и вел левой рукой.

– С этим я мог справиться. За столом я был наиболее трезвым, хоть это меня и не оправдывает.

Я продолжил трогать её и опустил руку к блузке, а затем уже к соскам.

Мэрилин охнула и посмотрела на меня. Я чувствовал как она двигается и повернул голову, чтобы ей улыбнуться.

– Смотри за дорогой! – велела она.

Я переместил руки, чтобы потрогать её снизу и обхватил её грудь, выкручивая сосок.

– Ну разве ты не маленькая Мисс Важность?

Хватит.

– Я не думаю, что вел себя плохо, – мой палец рванулся ей за блузку.

– А что если мы разойдемся?

– Да уж, вот уж весело коронеру будет описывать все нашим родителям, ответил я, смеясь, – Мэрилин глупо на меня посмотрела. Я приобнял её и положил руку на голое бедро. Теперь, когда мы одни, она раздвинула свои ножки и я засунул пальцы между её нежных и теплых бедер.

Я приподнял руку и начала играть с её маленькой жадной щелкой.

– Ты меня с ума сводишь! – выпалила она.

Девушка лежала на переднем сидении широко раздвинув ноги так, что было видно киску.

– Расстегни свой топ.

– Смотри за дорогой.

Она раскрыла свою блузку. В первый раз всё было точно так же. Когда бы мы с Мэрилин не ходили на свидания ночью – на ней не было белья, а поездка домой всегда была очень горяча. Даже когда нам было под шестьдесят.

Я проехал еще пару миль, пока мы не приблизились к Баттлфилд, где я свернул к холмам Утики. Я ехал пока не нашел боковой съезд, что вел на заброшенную ферму. Я притормозил достаточно далеко, чтобы нас не было видно с дороги.

– И чем мы, по-твоему, здесь займемся? – дразнилась Мэрилин, прижавшись ко мне.

Я расстегнул свой ремень безопасности, взял её руку и положил себе на ногу.

– Думаю, ты знаешь об этом наверняка!

После этого мы много не говорили. Мэрилин в точности раскусила мои планы и принялась расстегивать мой ремень. Она удивилась, когда увидела насколько твердым он у меня был. К тому моменту начал падать дождь и охлаждать машину. Да, окна запотели.

Мэрилин получила себе целый рот спермы, пока я долбил её пальцами. Вскоре я снова затвердел и подполз к ней. Мы отлично повеселились.

После всего действа мы залезли обратно в свою одежду и она произнесла:

– В библиотеке было бы куда удобнее, ты же в курсе?

– Ты всю ночь сводила меня с ума этой юбкой и каблуками! Я не мог ждать.

– Нужно заставить тебя их нацепить! – пожаловалась она.

– Давай провернем сделку. Ты должна их надевать только под юбку или платье.

– Почему мне кажется, что ты что-то замышляешь?

– Понятия не имею. Может потому что хочу видеть тебя исключительно в юбках и платьях? – ответил я невинно.

– Ага, так и думала.

– Пойдем на компромисс. Продолжай носить эту маленькую юбочку без белья и на самых длинных каблуках и тогда все остальное время сможешь носить обтягивающие штаны и обычные каблуки!

– Мечтай!

Я открыл дверь и вышел под моросящий дождь, заправив рубашку и сделав так, чтобы не было похоже будто я одевался в машине после траха. Мэрилин тоже убедилась, что её блузка была на месте и засунула свои трусики и лифчик в кошелек. Я завел машину и отправился обратно в дом. На месте я предложил узнать – действительно ли удобнее в библиотеке. Мэрилин согласилась.

Экспериментальная наука – лучшая наука!

Второй курс интересен большинству студентов тем, что это – их первый в жизни на самом деле независимый год, в академическом смысле.

Не в образе жизни(он меняется еще на первом курсе) – первый курс нес огромный шок для большинства, что до этого жили только с родителями. Теперь же к ним относятся как к взрослым, и нужно очень быстро научиться дисциплине. Мамочка с папочкой не будут держать тебя за ручку, придется подстраиваться под окружение, встречать новых людей и учиться быть ответственным. Многие с этим не справлялись. Мэрилин и Дружище – всего лишь парочка примеров. С дружище всё понятно, а у Мэрилин не хватало самодисциплины, чтобы учиться вдали от дома. Она нуждалась в четко-структурированном окружении.

Большое количество студентов не переживает первый курс. Те же, кто справляется, сразу понимают, что второй курс интереснее. Для большинства студентов не только РПИ, но и почти любого другого колледжа, первокурсники просто заменяемые детали, не стоящие должного внимания. Всем инженерам нужно пройти пару семестров базовой инженерии, прежде, чем они смогут пойти на специализацию. Всем химикам нужно пройти базовую химию, чтобы как следует во всем разобраться. Всем гуманитариям приходилось ходить на английский, чтобы научиться красиво писать. РПИ был более жестким колледжем, чем остальные, но не намного.