Во время моей последней поездки через время и пространство Сьюзи поступила в Университет Делавэра, на курсы медсестёр. Теперь у неё должен был начаться юниорский год. Спустя пару лет она будет иметь степень бакалавра по сестринскому делу и статус зарегистрированной медсестры. Находилась она в часе езды от Лютервилля.

– Может, Сьюзи сможет доехать из Довера до Вашингтона автобусом, а там ты встретишь её или вызовешь такси, – сказал я.

Мы поговорили о будущих планах – теперь, когда карьера в Армии мне больше не светила. Что бы там ни было, я собирался купить или построить для Мэрилин дом, приобрести нам новые машины и, как только выберусь из больницы – уехать в длительный и приятный отпуск. Но, помимо этого, я многого не планировал. Мы не могли сойтись на том, где хотим жить. Мэрилин хотела покинуть район Файеттвилля (слишком жарко, слишком грязно, слишком южно), я же отказывался ехать в северную часть Нью-Йорка (я 50 с лишним лет месил там снег лопатой; в гробу я видел эту идею!).

Я потратил кучу времени на знакомство со своим сыном. Чарли было всего 10 недель отроду, но у него, конечно же, уже было здоровое любопытство ко всему подряд. Он осматривал всё! Он ещё не мог сидеть сам, но его маленькая головка и маленькие глазёнки продолжали поворачиваться, чтобы осмотреть всё вокруг! К тому же, он был настоящей машиной по пищевой переработке. В один конец заливается мамино молоко, из другого выходили токсичные химические отходы. То, что производил этот ребёнок, попадало под запрет Женевской Конвенции о газовом и бактериальном оружии! О, и держите от него подальше и пальцы, и ключи от машины, не то он тут же сунет их в рот!

Понедельник был не слишком приятным. Поскольку я должен был провести большую часть дня под наркозом, они урезали мой и так скудный рацион. Мэрилин и Чарли были в отеле. Я подписал документы и выслушал все предупреждения, а затем меня попросили досчитать от 100 до 1. Я добрался лишь до 99, а затем меня будто выключили. А когда проснулся, был уже почти вечер, и Мэрилин с Чарли сидели у моей кровати. Я оставался в сознании достаточно долго, чтобы сказать им «Привет», а затем снова заснуть. Проснувшись во второй раз, стояла середина ночи, и их уже не было.

Они пришли с раннего утра во вторник, и мы вместе встретились с хирургом. Хороших новостей было больше, чем я мог надеяться. Несмотря на обширные повреждения связок и суставов, они решили справиться за одну семичасовую сессию, а не две-три сессии поменьше. Так сказать, меньше времени в мастерской, больше на шоссе. Плохая новость состояла в том, что урон был действительно значительных. Понадобится пара недель, прежде чем я смогу попытаться пройтись, а полное выздоровление выглядело сомнительным. Моя карьера была сломана.

Ещё две таких недели могли свести меня с ума, но мы всё ещё могли строить планы на будущее. Мэрилин решила перевести Чарли на искусственное питание и одним утром встретилась с гинекологом, побеседовав по поводу возвращения на таблетки. Хотя все её медицинские записи оставались в Форт-Брэгге, Мэрилин имела право ходить и к местным докторам. Когда мы сможем выбраться отсюда – мы должны быть в состоянии победить возбуждение, одолевающее нас обоих. Мы начали планировать побег.

На выходных у нас были гости. Сьюзи села в автобус до Балтимора, а затем Таскер, Тесса и маленький Баки подобрали её, и они все вместе приехали в Сильвер Спрингс, чтобы повидать нас. Мы с Мэрилин шутили, что Таскер и его семейство приедут на байке, а Баки будет сидеть в коляске, но они приехали на своём стареньком Форде.

В субботу у меня должны были вынимать катетер. Сьюзи была там, когда пришла медсестра:

– Круто! Могу я посмотреть?

Я пробормотал что-то бессвязное:

– Сьюзи! Нет!

– Карл, не беспокойся так. Я же начинающая медсестра. Я уже видела пенисы раньше, – ответила она.

– Меня не волнует, сколько пенисов ты перевидела! Мой ты не увидишь!

– С тобой вообще не весело.

Я погрозил ей пальцем:

– Почему бы тебе не пойти домой и не рассказать папе обо всех пенисах, что ты видела? Готов поспорить, это будет весёлый разговор!

Она тут же зарделась.

Таскер и Тесса выглядели немного измотанными, но всё равно счастливыми. Тесса работала на полставки в байкерском баре, а также писала книги для мотомастерской и заботилась о Баки. Таскер работал в мастерской целыми днями, кроме воскресенья. С другой стороны, кажется, они нашли золотую жилу, и их бизнес рос. У них уже было двое работников. И они искали третьего. У Баки были материнские сложение и черты лица, но отцовские рыжие волосы, и он был славным малым. Сейчас ему было три, и он интересовался всем подряд.

Сьюзи также принесла печальные новости. Дейзи отправилась в большую собачью игровую площадку на Небесах. Она ушла во сне, за пару недель до возвращения Сьюзи в школу.

– Мне жаль, Сьюзи. Она была хорошей собакой.

Сьюзи выглядела очень грустной, но не плакала. Я знал, что она плакала, когда это случилось.

– Сколько ей было? – сказала Тесса.

Сьюзи с любопытством поглядела на меня:

– Не знаю. А сколько?

Я чуть призадумался. Когда я вернулся в 1968 год, она была юной, но не совсем щенков.