– Леди Оливия, если вы готовы, то можем идти, - сегодня ее глаза были спокойны и безмятежны, как море в штиль.

– Да, я готова, - быстро поднявшись с кресла поспешила за женщиной на выход.

– Куда это ты собралась? – резкий окрик Иветты заставил вздрогнуть, но я, не оглядываясь и не отвечая закрыла за собой дверь.

Зал, и в самом деле, располагался на втором этаже, только в другом крыле.

– Вот бежевый малый зал, леди, - госпожа Нарция остановилась перед дверью не открыв ее. – Мне вас ждать?

– О, спасибо, госпожа Нарция. Ждать меня не надо.

– Хорошего дня, леди, - сделав книксен поспешила по своим делам.

Дождавшись, когда она скроется за поротом взялась слегка дрожащей рукой за ручку и опустила ее вниз.

Звук шагов эхом отскакивал от стен. Солнечные блики играли на натертом полу, легкий ветерок играл воздушными занавесками и наполнял зал свежим ароматом трав и цветов из парка.

Страх и предвкушение смешались отчего мурашки бегали по коже словно лепестки на ветру. С каждым шагом сердце все громче и тяжелее билось в груди. Ладошки становились влажными, а глаза раскрывались все шире и шире, не веря себе.

– О, Верховный, - шепот показался в этом пустом зале раскатом грома. – Но этого не может быть.

Дрожащей рукой прикрыла рот чтобы сдержать рвущийся возглас. Подойдя еще ближе провела пальцем по овалу лица леди, погладила ее локоны, переброшенные на одну сторону.

– Как такое возможно? – все еще не веря в увиденное отошла на два шага назад. – Ой!

– Простите леди Ларкиз я не хотел вас напугать.

– Ваше величество, - сделав реверанс напряженно замерла.

– Встаньте, леди… позволите обращаться к вам по имени?

– Эм, я не уверена, что это уместно, ваше величество, - потупила взгляд, сложила руки на животе.

– Я смотрю вы узнали эту девушку, - король не обратил внимание на мои слова. – Кстати, в свое время она была первой красавицей не только во дворце, но и в столице. О, сколько было страстей вокруг этой особы, вы Оливия, даже представить себе не можете.

Я смотрела, широко раскрыв глаза все еще не веря.

– За ее руку и сердце готовы были отдать, если не все, то многое, - замолчав, мужчина погрузился в воспоминания, мягко улыбаясь при этом.

– И даже вы? – вопрос сорвался быстрее, чем я успела понять, что говорю в слух.

– Что? – моргнув пару раз, король вернулся ко мне.
– Я? Не совсем, мы с Мирель дружили с самого детства, поэтому я смотрел на нее как на друга и сестру, не видел в ней женщину.

– Но ведь мы живем на окраине королевства, как мама могла жить здесь?

– Вообще она родилась в столице, и выросла во дворце. Юная герцогиня была умна, скромна и божественно красива с малых лет. Была любимицей всего двора, - понизив голос до шепота король наклонился к моем уху, - Я даже какое-то время ревновал ее успех, правда отец быстро мне объяснил, почему этого делать не стоит.

– И почему же?

– Потому, что королю не подобает тратить силы на низкие чувства, - легко рассмеявшись он внимательно посмотрел на меня прищурившись. – Неужели Мира не рассказывала тебе о своем детстве и происхождении?

– Нет, ваше величество. Я это впервые слышу от вас. Хотя на балу ваш маг говорил, что был знаком с мамой, но я думала, что она была приглашена на бал, а не жила здесь.

– О балы… Оливия, твоя мама была законодательницей моды, образцом элегантности, утонченности и вкуса. Она была безупречна и при этом оставалась живой и сострадательной.

– Она до сих пор такая.

– Не сомневаюсь, - усмехнувшись король взял меня под локоток и развернувшись повел меня на выход из зала. – Я ждал, когда же ты придешь сюда, видел твой интерес во время приветствия. Но пора возвращаться скоро зал займут, а тебе не следует ходить по дворцу в одиночестве.

– Почему?

– Потому, что для тебя это может быть опасно.

– Опасно? Но чем?

– Ливи, Ливи, твоя любознательность наверняка унаследована от отца. Когда ты умна и красива, вместе с обожанием ты обзаводишься и недругами, а они не дремлют, только и жду, чтобы нанести свой удар.

– Да, но я никого здесь не знаю, и совсем не такая как мама.

– Знаешь, что надо сделать, чтобы причинить невыносимую боль?

– Нет.

– Достаточно сделать больно, очень больно твоему ребенку. Беспомощность эффективнее смерти, ведь она будет длится долго, очень долго. А память о ней будет отравлять всю оставшуюся жизнь.

– Вы хотите сказать, что здесь мамины недруги?

– Конечно, не так-то и просто выставить кого-то из дворца. Для этого нужны основания. Веские.