Вблизи все оказалось именно так, как и предполагалось — пустые провалы окон, облупленные стены, висящая на одной петле створка двери (второй не было вовсе) — и потемневшая табличка с надписью: «Институт ядерных исследований Российской Академии наук. Баксанская нейтринная обсерватория. Главный лабораторный корпус».

Надпись «вход только по пропускам» я проигнорировал, беспрепятственно проникнув внутрь — исключительно для того, чтобы, спустя несколько минут, выйти обратно — исследовать там было абсолютно нечего. Точнее, может, и было, но не силами одного обалдевшего от всего случившегося за последний час спецназовца — пять этажей, десятки комнат, в том числе — по-прежнему запертые лабораторные помещения и залы — и кости, множество пожелтевших от времени человеческих останков кругом.

Чувствуя, как медленно и печально начинаю впадать в черную (впрочем, скорее уж серую!) меланхолию, я поспешил выйти наружу, с удивлением увидев шурующих ко мне напрямик через заросшую травой пустошь пацанов во главе с полковником — отведенные на всё про всё полчаса прошли.

Махнув им рукой, я вытянул из пачки сигарету и закурил, опершись спиной на шершавую от времени стену — ничего другого мне пока все равно делать не оставалось. Придет Валера — пусть думает, ему это по штату положено. А я пока передохну… и тоже подумаю, аналогии, так сказать, поищу. Насчет и по поводу.

Воплотить в жизнь последнюю мысль мне не довелось — кое-что случилось. Кое-что такое, что моя едва зажженная сигарета благополучно спикировала под ноги — бредущие через поле во главе с полковником ребята вдруг исчезли. Только что я их еще видел — пусть плохо, но видел! — и вдруг они исчезли. Словно кадр сменился: вот были — сморгнул — а вот их уже нет. Срезали угол, называется, блин!

Вполголоса выматерившись — можете мне не верить, но чего-то подобного я и ждал: уж больно все пока гладко шло — рванул было навстречу… и резко осадил себя: а ну-ка, стой, майор, то есть, подполковник! Стой-раз-два, кругом, вольно. Подумай сначала. Если это просто какая-то очередная прихоть этого странного места, то сейчас пацаны как раз подходят, мною невидимые, к зданию, если же нет… тем более спешить и дергаться не стоит. Подождем пока.

Я подождал — безрезультатно, конечно. Как пелось в одной старой песне «никто солдату не ответил, никто его не повстречал, и только теплый летний ветер…»… нет, врать не стану — никакого ветра не было. А в остальном все вполне соответствовало — «никто меня не повстречал». Значит, нужно идти.

Пошел. По дороге, конечно, и в сторону нашей с полковником недолгой стоянки. Покрывающая пустошь трава высокая, нетронутая, и пятеро прошедших мужиков, будь они хоть эльфами лесными, не могли не натоптать, аки целая ватага гномов. В смысле, что следы должны остаться. Вот по ним и пойдем — по крайней мере, до того места, где мои ребята скоропостижно перешли в состояние полной физической невидимости.

Развлекая себя подобными мыслями, я вернулся в исходную точку. Ни сумки с погибшим ноутбуком, ни оставленных мной рюкзака и «броника» на прежнем месте не оказалось — ну и правильно, нечего боевое имущество разбрасывать! Да и мне идти легче будет. Кстати, вот и свежепротоптанная тропинка… ну, вперед.

«Вперед» я прошел метров триста пятьдесят — в аккурат до того места, откуда начиналась непримятая десантными берцами трава. Остановившись в полуметре, несколько секунд размышлял (вообще-то откровенно и неприкрыто колебался, но размышлял звучит как-то пристойнее), затем сдернул с плеча автомат и осторожно продвинул оружие вперед, постепенно распрямляя руку.

Цилиндрический компенсатор на конце ствола невозбранно (то бишь, оставшись видимым) пересек незримую границу и навис над нетронутой травой по ту сторону. Ничего. Вытянул руку чуть дальше — аналогично: несмотря на то, что «калаш» уже на две трети был там, где пятнадцать минут назад исчезли пятеро здоровых мужиков, я продолжал его видеть.

Значит, и на самом деле очередной обман зрения — эдакий «мираж наоборот»: в пустыне мы видим то, чего нет, а здесь — не видим того, что есть. Ну, что ж, пусть будет так…

И, уже делая следующий шаг, я все-таки подумал о том, что все умные мысли почему-то всегда приходят с опозданием. Автомат — автоматом, но, если все это — не более чем обман зрения, то почему же тогда спецназовцы не дошли до здания? И отчего, не увидев меня возле входа и прекрасно представляя мои ответные действия, просто не вернулись назад, в исходную точку?

В общем, оную границу я пересек с соответствующим звуковым сопровождением, которое, с вашего позволения и из этических соображений приводить здесь все-таки не стану. Конечно, дети и беременные женщины печальную историю моих похождений вряд ли осилят, но все же, все же…

А потом стало не до лирики.

На сей раз обошлось без гравитационных спецэффектов — я просто шагнул вперед и, на долю секунды ослепнув (по глазам словно скользнула невесомая, но какая-то абсолютно непрозрачная паутинка), благополучно оказался по другую сторону невидимой и неосязаемой преграды. Никаких изменений, в общем-то, не произошло — если, конечно, не считать таковым стоящего в трех метрах ухмыляющегося спецназера.

Боевые навыки, как обычно, опередили мысль, и я едва успел убрать со спускового крючка палец. И очень хорошо, что успел, ибо уже в следующее мгновение услышал до боли знакомый голос: