— Я сомневаюсь, что верю в твою историю, — осмелилась я. — Освобождение преступника мне кажется не лучшей идеей, — если её объявили изменницей, меня могут посадить вместе с ней. И насколько я понимала, наказание за измену здесь было худшим из возможных.

Роан помедлил, пригвоздив меня взглядом.

— Тогда можешь возвращаться в Лондон самостоятельно, и что-то я не представляю, как ты проделаешь этот путь.

Ладно. У него имелся нешуточный рычаг давления. Я понятия не имела, как добраться до Лондона.

— Если я помогу тебе, ты можешь гарантировать, что обеспечишь моё безопасное возвращение в Лондон?

Он скривил губы.

— Ты не в том положении, чтобы выдвигать требования.

— Если ты не можешь дать мне такого простого обещания, я предпочту рискнуть в одиночку. Если ты думаешь, что я тебе доверяю, подумай ещё раз. Может, здешним властям будет интересно узнать, что ты пытаешься освободить изменницу. Может, они будут достаточно благодарны и помогут мне вернуться в Лондон.

— Маленькой пикси вроде тебя? Они запрут тебя и будут использовать для развлечений.

— Пообещай мне.

Он заскрежетал зубами.

— Ладно. Обещаю.

— Мне нужно, чтобы ты это произнёс. Ты обещаешь, что хочешь от меня лишь того, чтобы я освободила эту женщину, и как только мы это сделаем, ты поможешь мне вернуться в Лондон?

— Да, женщина. Лишь бы ты сделала так, чтобы твой желудок перестал урчать, — его тон был ледяным, яд в его голосе струился по моим костям. — Я обещаю, что как только мы её вытащим, я помогу тебе вернуться в Лондон. Довольна?

Я кивнула и зашагала вперёд.

— Роан?

Он хмыкнул.

— Почему фейри называют пикси троерождёнными? И Лиливой?

— Потому что у Адама была жена до Евы, — сказал Роан. Он уже не смотрел на меня, просто шагал вперёд. — Его первой женой была Лилит.

— Точно. И она недолюбливала миссионерскую позицию, — я знала эту историю из старых мифов. Лилит нравилось быть сверху, и по представлениям патриархии это означало, что она была демоническим злом. — А Адам это ненавидел, потому что у него были комплексы из-за размеров его достоинства.

— Видимо, ты уже знаешь эту историю.

— А потом была создана Ева, и она питала ужасную слабость к длинным фаллическим змеям. Интересно, чего ж ей в жизни не хватало?

Роан продолжал шагать впереди меня, так что я не могла понять, улыбнулся он или нет.

— Адам и Ева были предками человеческой расы. Адам и Лилит были предками расы фейри. А пикси…

— Имеют трёх предков. Отсюда и троерождённые. И Лилива. А смейри… я так понимаю, это смертный + фейри.

— Вижу, тебе уже не нужна информация от меня. У тебя есть все ответы. Пожалуй, мы можем вернуться к молчанию.

О нет. Этот допрос ещё не закончен. Я получала ценные сведения, а ещё эта линия расспросов не давала мне думать об обморожении, распространявшемся по моим пальцам на ногах.

— Но в чём проблема между фейри и пикси? Почему фейри так тянутся ко мне?

Над головой зарокотал гром, и начался жёсткий ледяной дождь. «Всё лучше и лучше».

У Роана вырвался вздох, но он всё равно шагал вперёд.

— Все фейри, включая пикси, могут питаться человеческими эмоциями. Похоть, счастье, восторг… это дарит нам энергию. Делает нас сильнее, здоровее.

— Ты назвал меня личом ужаса, — заметила я. При этой мысли в груди расцвёл страх. Если бы я чувствовала себя лучше, я бы сумела вытолкнуть эту мысль из головы. Но нет, эта мысль продолжала эхом отдаваться в голове — что я питалась страхом как монстр.

— Некоторые фейри имеют тягу к определённой эмоции, — продолжал Роан. — И поскольку тебе нравится проводить время на местах убийств, я бы предположил, что тебе нравится страх.

— Ох, это дерьмо собачье, — рявкнула я чуточку слишком рьяно. — Думаю, ты проецируешь. Давай не будем забывать о том, сколько времени ты провёл на местах преступлений, — я совершенно точно не собиралась рассказывать ему про своё давнее прозвище «наркомана, подсевшего на травму». Я вообще не хотела подпитывать эту идею.

— Как скажешь.

Поднимающееся солнце потихоньку начало окрашивать небо светлым оттенком фиолетово-голубого цвета с медовыми полосами. То есть, опять утро. Когда я в последний раз ела? Как только эта мысль пронеслась в моей голове, живот заурчал.

От этого звука Роан повернулся ко мне и наградил сердитым взглядом.

— Теперь ты ещё и голодна. Твоя хрупкость не знает границ.

— Ты кажешься раздражённым из-за того, что у меня человеческое тело, — я полезла в сумочку, вытащила полупустой контейнер мятного «Тик-Така» и вытряхнула несколько штучек себе на ладонь.