Сначала его ноги скользили по полу. Но с каждым шагом становилось все менее скользко. Он остановился у входа и подождал, пока глаза привыкнут к темноте.

Стоя там, он почувствовал несколько робких импульсов удовольствия. Они пришли от его друга. Предвестники сводящего с ума экстаза, который он испытает через несколько минут. Облизнув пересохшие губы, он задался вопросом, почему оно не одарило его хорошим приходом за то, что он проделал с Джейсоном.

Он задумался, а потом понял. Джейсон просто стоял на пути, являясь препятствием, а не настоящей целью. Ты просто получил небольшой толчок, потому что ты убрал его, больший ждет тебя, когда ты доставишь Селию.

Вполне логично,– подумал он и был вознагражден легким возбуждением.

Ты не знаешь, – подумал он.
– Черт, может и так, может и так. Это просто моя фишка. Я всегда хотел заниматься подобными вещами, но у меня никогда не хватало смелости, пока не появился ты. Мне не нужны твои инъекции, чтобы получить заряд.

Однако они великолепны.

О да, о да. И я скоро получу еще.

Его сердце бешено колотилось, во рту пересохло, дыхание дрожало, член становился твердым.

Время почти пришло. Теперь, в темноте, он мог кое-что различить: неясные очертания карточного стола с несколькими бутылками и стаканами на нем, длинную плоскую поверхность барной стойки и угол чего-то темного - возможно, одеяла Джейсона, улавливаемого лучами серого света из окна.

Он не мог видеть Селию.

Она должна быть там. Спит на одеяле.

Слышать ее он тоже не мог. Только свое собственное сердцебиение и дыхание.

Она там, если только не услышала нас в туалете,– подумал он.

Мы не особо шумели. Джейсон почти не издал ни звука. Ничего не было слышно, кроме, возможно, пары глухих ударов. Если она была хорошенько накачана, то должно быть проспала все это.

Роланд коснулся чехла с ножом. Клапан был свободен. Под ним медная рукоятка ножа казалась липкой. Он оставил нож в чехле. Какое-то время он ему не понадобится.

Ему нужны были только наручники.

Он вытер руки от крови о задние карманы джинс.

Удерживая один браслет в правой руке, позволив другому болтаться на цепочке, он двинулся вперед.

Его босые ноги производили легкое поскрипывание каждый раз, когда он поднимал одну из них с пола. С каждым шагом его сердце билось все сильнее, дыхание становилось все более хриплым. Пот заливал ему глаза и тек по щекам. Он шел, слегка наклонившись, чтобы ослабить давление своего эрегированного члена на джинсы. Он усмехнулся. Он чувствовал себя так хорошо сейчас, и он даже не получал никаких новых импульсов от своего друга. Те были еще впереди.

Он остановился у края одеяла. Он все еще не мог видеть Селию.

Что, если она ушла!

И тут он услышал ее. Она делала длинные, медленные вдохи.

Роланд присел на корточки. Осторожно вытянул руку, пока не коснулся одеяла. Он почувствовал что-то через его мягкость - вероятно, ногу - и понял, что Селия, должно быть, укрылась, после того как легла.

Опустившись на колени, Роланд приблизился к ней. Он пошарил рукой по краю одеяла, нашел его и приподнял. Когда он раскрыл ее, она что-то пробормотала, но не проснулась.

Теперь он мог видеть ее, несмотря на темноту. Она была обнажена, и на ее коже было достаточно света, чтобы придавать ей смутный, темный оттенок. Она лежала на спине. Ее ноги были слегка раздвинуты, голые, за исключением более темных повязок на коленях. Ее правая рука лежала в нескольких дюймах от колена Роланда. Перевязанный локоть был слегка согнут, а рука с загнутыми пальцами покоилась чуть выше выступа бедра. Другая ее рука была высоко поднята, локоть направлен в сторону, а рука служила подушкой под головой.

Роланд уставился на маленькое темное пятнышко между ее ног. У нее не было такого куста, как у Даны. Она, должно быть, стрижется там, – подумал он.

Он посмотрел на ее груди. Они представляли собой смутные холмики, окутанные темнотой. Они слегка поднимались и опускались, в такт ее дыханию.

Левой рукой он потянулся вперед и коснулся ближайшей груди. Она была такой гладкой. На ощупь она была, как бархат. И сосок тоже. Но сосок, казалось, поежился под его прикосновением, сморщился и напрягся.