Сначала Джорджиана обратила внимание на едва заметный свет, исходивший от полдюжины каминов в дальнем конце комнаты, а затем поняла, что в помещении очень тепло.

– Останься здесь, – тихо сказал он ей на ухо, протискиваясь мимо. – Я зажгу лампы.

Стоя в полумраке, она наблюдала за тем, как он подносит спичку к круглой лампе. Большое помещение тут же озарил золотистый свет. Освещение проходило у самой кромки, такой неподвижной, тёмной и завораживающей воды. Джорджиана бессознательно двинулась к краю бассейна, очарованная таинственным видом его глубин, пока Дункан обходил зал по периметру, зажигая остальные лампы, и вскоре осветил всё помещение.

Поразительно!

На стенах и полу была выложена великолепная бело-голубая мозаика, благодаря которой создавалось впечатление будто небо и прибой сливались воедино. Лампы, крепившиеся к мраморным колоннам с красивой отделкой, напоминали золотые стеклянные сферы. Джорджиана задрала голову и посмотрела на потолок из сотен стеклянных панелей, сквозь которые виднелось звёздное лондонское небо.

Она могла бы смотреть на этот потолок вечно.

В тёмной воде, как в море Одиссея, отражались те самые звёзды и свет от ламп. Она встретилась взглядом с Дунканом, который остановился в нескольких ярдах от неё и регулировал яркость одной из ламп. Нет, не Одиссей. Он был Посейдоном, богом этого места, обладавшим достаточным могуществом, чтобы подчинить воду своей воле.

– Здесь... – Джорджиана замолчала, не зная, как описать окружающую обстановку, то впечатление, которое она на неё производила, – потрясающе.

Он подошёл к ней.

– Это мой порок.

– Я думала, твой порок - карты.

Дункан покачал головой и откинул с её лица прядь волос.

– Карты - это работа, а бассейн - удовольствие.

Удовольствие.

Слово прозвучало порочным обещанием в темноте. Джорджиана задумалась, сколько же времени прошло с тех пор, как она вспоминала о нём. С тех пор, как его испытывала.

Интересно, выполнит ли Дункан своё обещание? Она улыбнулась.

– Потрясающее удовольствие.

– Потрясающее, – повторил он, не отводя от неё взгляда. – Так и есть.

Удивительно, но в помещении стало ещё теплее, чем было.

– Здесь так много каминов.

Он оглянулся через плечо на очаги в стене.

– Я люблю пользоваться бассейном круглый год, огонь поддерживает тёплую температуру воды.

Весь бассейн в целом, отопление, лампы, экстравагантность, должно быть, стоили целое состояние. "Падший ангел" гордился полдюжиной просторных, совершенно ненужных комнат, предназначенных исключительно для прихотей членов клуба, но ничего подобного в клубе не было.

Нигде в Лондоне не было ничего подобного.

Она посмотрела на Дункана.

– Но зачем?

Он отвернулся и посмотрел на тёмную соблазнительную воду.

– Я же сказал. Люблю плавать.

Он этого не говорил. Он сказал, что ему нравится быть чистым.

– Плавать можно и в другом месте.

– В бассейне лучше всего плавать по ночам, – сказал он, проигнорировав её замечание. – Когда вокруг нет ничего, кроме воды и звёзд. Большую часть времени я не зажигаю лампы.

– И плывёшь, опираясь на чувства, – сказала она.

Он провёл ладонью по руке Джорджианы, взяв её ладонь в свою.

– Чувства сильно недооценивают. – Он притянул её к себе и обнял одной рукой за талию. Дункан страстно поцеловал Джорджиану, и то ли от высокой температуры в помещении, то ли от ласки она потеряла способность ясно мыслить.

Конечно, всё дело было в ласке.

Он отстранился.

– Умеешь?

Ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, о чём спрашивал Дункан.

– Да.

Он долго смотрел на неё, словно прикидывая ответ на свой неизбежный вопрос. Раздумывая, стоит ли рисковать, вдруг она ему откажет.

Как будто она могла ему отказать.

– Не хотите ли поплавать, миледи?

Как же искушало это многообещающее почётное обращение. Как сильно заставляло желать стать его леди, хотя бы на сегодня, на одну ночь.

Гораздо больше, чем следовало.

– Вечер принял совершенно неожиданный поворот, – сказала она.

– Для меня тоже. – Он быстро и грубо её поцеловал. – Снимай этот чёртов парик.

Её руки принялись выполнять его просьбу. Дункан отошёл к стене из каминов, опустился на корточки и начал разжигать огонь. Джорджиана подсчитала, что ему потребуется несколько минут, чтобы затопить все шесть, поэтому она села и начала снимать туфли, чулки, панталоны, аккуратно складывая их в стороне, пока на ней не осталось только платье.

Наряд был из гардероба Анны, а не Джорджианы, поэтому для того, чтобы его снять, ей не требовалась помощь горничной. В нём присутствовали скрытые крючки, завязки и внутренний корсет, всё для удобного ношения.

Хотя Джорджиана сомневалась, что портниха, совершившая подвиг в модной инженерии, сшив подобный наряд, могла представить себе этот конкретный момент, когда платье вот-вот окажется на краю бассейна.

Если всё пойдёт по плану.

Дункан отвернулся от последнего камина и бросил на неё взгляд через весь бассейн. Джорджиана встала, наблюдая, как он идёт обратно, хищно глядя на неё. Она посмотрела на его босые ноги и поняла, что он воспользовался моментом и снял сапоги, пока разжигал огонь. По дороге Дункан скинул пиджак и отбросил его в сторону, развязал шейный платок, распутав длинный отрез материи, и кинул его на пол. Дункан не сводил с неё глаз, отчего Джорджиана чувствовала себя добычей.