– Зачем?

"Чтобы знать, что вы здесь".

– А если бы нас не было? "Вас обоих или одного из вас?"

– Допустим, обоих. "Знал бы, что вас нет".

– А если бы одного? "Знал бы, что нет одного".

– Для чего тебе это?

"Чтобы знать".

Валерий оказался в тупике, не зная, в какой форме задать вопросы, чтобы вынудить спрута рассказать о цели ночного визита. Евг переводил взгляд с одного на другого. Он сказал осьминогу:

– Ты не должен приходить сюда, когда тебя не зовут. Ты помешал нам спать.

"Не знал, - ответил осьминог.
– Не приду, пока меня не позовут".

– Вот и хорошо. А теперь ступай.

Уже находясь за дверью, осьминог произнес:

"Не ходи, когда тебя не зовут". Люди переглянулись. У обоих мелькнула одна и та же мысль. Евг спросил:

– Волнуешься?

– Он светился, - растерянно сказал Валерий, подходя к двери и запирая ее на засов.

– Многие глубоководные способны светиться в темноте. Так они подманивают добычу, - сказал ихтиолог, и за его фразами скрывался подтекст: "В этом нет ничего особенного".

– Я уже видел однажды огненного паука. А после того погибли дельфины, - с нарастающим раздражением сказал Валерий.

Евг пожал плечами:

– "После" еще не значит "потому что". Давай спать. Утро вечера мудренее.

"Тем более, что утром он собирается..." - подумал Валерий и оборвал мысль. Вспомнил слова ихтиолога, повторенные спрутом. Было ли это простым повторением? Он слышал, как заскрипела откидная койка, и позавидовал выдержке товарища. Но сам заснуть не мог. Подошел к настенному шкафчику, достал пистолет. Это был не лазер, а старый пистолет Макарова, который на всякий случай дал ему Жербицкий. Валерий сунул пистолет под подушку... XVII

Косинчук не возвращался. Уже прошло больше пяти часов, и Валерий начал волноваться. Ихтиолог надел облегченный, а не громоздкий скафандр с автономной системой снабжения кислородом, выделенным из морской воды. Запасов воздуха, включая и НЗ, у Евга осталось часа на полтора.

Спрут сразу ощутил отсутствие ихтиолога и спросил из-за двери:

"Где второй?"

– Пошел по своим делам, - ответил Валерий. Его злило назойливое любопытство осьминога. "Все равно ведь знает, - думал он.
– А спрашивает так, будто я обязан отвечать".

Спрут приподнял края мантии и слегка втянул голову.

"Разве у нас не общие дела? Он пошел по своим и твоим делам к моим собратьям? Меня не взял... Плохо".

– Люди знают, что делают. Они не нуждаются в советах, - резко произнес Валерий.

"Так думают все люди?" - спросил осьминог. А через секунду: "Мне можно войти?"

"Отстал бы ты от меня!" - подумал Валерий, но дверь открыл. Он чувствовал сосущую боль в затылке, как будто его сейчас буравили, и не мог думать ни о чем другом, кроме как о Евге. Почему он задерживается? Не случилось бы чего... Валерию было сейчас не до осьминогов с их желаниями и интересами. В то же время он должен был помнить о присутствии Мудреца и не представлять ни на миг действия Евга, особенно того, что он хотел проникнуть в "инкубатор". Валерий попытался посмотреть на себя со стороны, оценить себя и свое поведение. Он подумал: "Что важнее: то, что происходит вокруг тебя, или отклик, который происходящее пробуждает в тебе? Ответ кажется очень простым: если для тебя, то важнее отклик, происходящий в тебе самом, а если для других?.. Не торопись с выводами. И для других, если это не касается их непосредственно, важнее или во всяком случае интереснее, как ты откликаешься на события, а не сами события. Это кажется парадоксальным, но люди сплетничают о людях, а не о Везувии, не о Черном море и Тихом океане, не о Марсе и Млечном Пути..."

Очень легко выплыла аналогия: "А рыбы сплетничают не о людях, а о рыбах, даже когда сеть уже накрывает их..."

Валерию показалась подозрительной эта аналогия, ее появление, и он спросил у Мудреца:

– Это ты подумал о рыбах и сети? "Люди всегда вмешиваются в чужие дела так, будто это их собственные?" - вопросом на вопрос ответил октопус.

– Что ты имеешь в виду?

"Второй пошел к моим собратьям, а ты недоволен, когда я спрашиваю о нем. Он пошел, не ожидая, пока его позовут. Он не советовался ни со мной, ни с ними потому, что люди не нуждаются в советах? Так?"

– Но люди - это люди. Что бы ты ни думал о них, они остаются такими, какими есть. С этим надо считаться.

"И осьминоги - это осьминоги".

– Ты хочешь сказать, что с вами тоже надо считаться? Но мы так и делаем... Мы не причиняем вам вреда, а только изучаем, чтобы общаться...

"И мы вас только изучаем... А ты злишься... Почему?"

Валерий бросил взгляд на часы. У Евга осталось кислорода на тридцать пять, нет, на тридцать четыре минуты! Что делать?

Отчетливо послышалось:

"Он не придет".

– Что с ним случилось?
– закричал Валерий.

"Он не придет. Не жди. Он не нуждался в совете. Осьминоги не враги людям, но у нас есть свои тайны. Мы не хотим, чтобы вы знали все. Иначе станете нашими врагами".

– Он жив? "Не знаю. Может быть, еще жив. Может быть, нет. Он не придет".

Решение появилось само собой. Валерий вытащил из кармана пистолет, с которым теперь не расставался. Скомандовал осьминогу:

– Уйди!

"А что собираешься делать ты?"