Эвелин поставила поднос у его бедра, на кровати.

Джек пристально взглянул на неё:

— Я не ребенок. У меня и раньше случались синяки и ссадины.

Эвелин уселась на стул, скрестив руки на груди. Теперь она ещё решительнее была настроена узнать, что произошло и почему, и грозит ли им большая опасность, чем она думала.

Какое-то время Эвелин молчала, позволяя Джеку спокойно утолить голод.

— Ты помнишь, как тебя били? — наконец спросила она, надеясь, что сегодня, когда его сознание прояснилось, а боль поутихла, он вспомнит нападение и того, кто на него напал.

— Нет, — ответил Джек, не подняв взгляд от еды.

— А ты хотя бы предполагаешь, кто это сделал и почему?

— Нет. — Он отложил вилку, съев половину тарелки тушеной говядины. — Но я смутно припоминаю, что ты уже задавала мне эти вопросы. Ведь так?

— Да, ты ненадолго очнулся вчера утром. Я не верю тебе, Джек.

Он медленно расплылся в улыбке:

— В самом деле?

Эвелин не собиралась бросать ему вызов, но невольно надавила на него:

— Думаю, ты прекрасно знаешь, кто на тебя напал.

Джек настороженно посмотрел ей в глаза.

— Эвелин, даже если бы я знал это, ни за что не сообщил бы тебе. Когда мы были на моем острове, я сказал, что не хочу втягивать тебя в войну, и я имел в виду, что не хочу втягивать тебя в любую сторону своей жизни, которая может быть опасной.

Эвелин вспомнила, как настаивал Джек, что она оказалась в опасности, подслушав его разговор с Леклером, и подумала об угрозах дружка виконта. А теперь ещё и это жестокое нападение, которое явно не было связано с контрабандистской деятельностью Джека. Она уже была с головой втянута в его опасные дела, с беспокойством осознала Эвелин.

— Почему ты кажешься такой встревоженной?

Эвелин встрепенулась:

— Я очень встревожена, Джек, тебя привезли сюда в жутком состоянии, чуть ли не при смерти! А две недели назад я подслушала тот ужасный разговор! Вчера ты пытался донести до меня, что нападение связано с фритредерством. Но это не так, правда? Нападение имеет какое-то отношение к твоей военной деятельности.

— Какой интересный вывод ты сделала! — воскликнул Джек, с притворной невинностью округляя глаза.

— Так ты это не отрицаешь?

— Ты слишком упряма. Я отрицаю это, Эвелин, — не моргнув глазом ответил он.

И всё же она знала — она просто это знала, — что Джек сейчас лжет ей самым наглым образом!

— Я написала Лукасу. Рассказала ему, что на тебя напали и сильно избили.

Джек пожал плечами:

— А ты хотя бы поведала ему, что я остался жив?

— Конечно!

— Вероятно, он вот-вот появится у твоей двери. В качестве старшего брата он может быть весьма назойливым. Иногда мне кажется, что он забывает, сколько мне лет.

— Если он действительно придет, я обязательно задам ему те же вопросы, что и тебе.

— И он, несомненно, ответит то же самое, что и я. — Джек снова пожал плечами и вдруг побледнел.

Эвелин вскочила, но тут же осознала, что не может сделать ничего, чтобы облегчить его страдания. Она в бессилии стиснула свои руки, хотя хотела сжать его ладони.

— Почему ты прислал сюда Лукаса? Я и не думала, что ты сделаешь это, — только не после такой ссоры, как та, что произошла между нами на острове.

Он отвел взгляд.

— Лукас мог оказаться полезным. И то, что мы поссорились, то, что ты считаешь меня предателем, не означает, что мне безразлично твое бедственное положение.

Эвелин прикусила губу. Он только что упомянул об ужасном обмане — ужасном предательстве, — стоявшем между ними.

Теперь Джек смотрел на неё в упор. Его взгляд стал прямым, пронизывающим.

— Я начинаю кое-что припоминать, Эвелин, в памяти всплывают какие-то смутные картины. Или, возможно, это был сон. Ты ведь сидела рядом со мной? И ты плакала?

Эвелин застыла на месте. Вчера она действительно плакала, а ещё сказала Джеку, что всё ещё любит его. И она осторожно ответила:

— Да.

— И ты так заботилась обо мне, хотя запросто могла отослать меня из своего дома. Другая женщина именно так и поступила бы.

— Я не «другая женщина». Я никогда бы так не сделала.

— Нет, независимо от наших разногласий. Но слезы? Почему ты оплакивала французского шпиона, предателя? — Джек не добавил слово «любовника», ему и не стоило этого делать, ведь оно и без того висело в воздухе между ними.