Сердце тяжело перевернулось у Эвелин в груди. Сможет ли она когда-либо стать равнодушной к его улыбке?

— Вам нравится жить здесь? — спросила Эвелин.

— Это провокационный вопрос.

— Я сую нос не в свои дела? — осведомилась она. — Мне просто любопытно. Этот дом восхитителен. Но он напоминает мне Розелинд, потому что там никто не живет по соседству, и этот остров такой пустынный — совсем как Бодмин-Мур!

— Это прекрасное убежище.

Он не ответил на её вопрос.

— Мне было бы одиноко, живи я здесь, — сказала Эвелин. — Мне одиноко жить в Розелинде, даже с Эме, Бетт, Лораном и Аделаидой.

Джек сделал глоток вина.

— Я не одинок, Эвелин. — В его тоне сквозило нечто вроде предостережения. Джек улыбнулся. — Вам не нравится ваше вино? Вы даже не допили первый бокал.

«Он сменил тему», — отметила про себя Эвелин.

— Вино мне нравится, но я могу опьянеть, выпив один бокал вина, чем в итоге и закончится, если я не буду осторожна.

Джек поднял свой бокал и, снова откинувшись на спинку стула, посмотрел на неё поверх вина.

— А что потом? Расскажете мне все свои секреты?

— Вы знаете большинство моих секретов, — ответила Эвелин, внезапно осознавая, что это правда. Он знал о ней больше, чем кто бы то ни было, исключая разве что её покойного мужа.

Джек устремил на Эвелин проницательный взгляд.

Она почувствовала, что ей стало трудно дышать. И медленно произнесла:

— А вы? Если бы опьянели, поведали бы мне свои секреты?

— Нет, — ответил Джек, и его твердое лицо смягчилось. — У меня нет секретов. Я — как открытая книга.

Со стола убирали, ужин закончился. Эвелин опустила глаза, невидящим взором глядя на салфетку для приборов и не в силах унять учащенно бьющееся сердце. Было уже поздно.

Вечер подходил к концу. Они вот-вот должны были подняться из-за стола, отправиться наверх и пожелать друг Другу спокойной ночи. Но что могло произойти потом?

Эвелин медленно подняла взгляд. Сердце бешено колотилось, щеки лихорадочно пылали.

Джек мягко заметил:

— Думаю, никогда ещё я не проводил такого приятного вечера.

Эвелин встретилась с его испытующим взглядом. Она ощущала то же самое. Джек задавал ей много вопросов о детстве, и она с готовностью делилась с ним воспоминаниями о жизни в Фарадей-Холл. А потом Эвелин кое-что узнала о его детстве. И совершенно не удивилась, когда услышала, что Джек с малых лет был в восторге от контрабандистов, особенно от их сражений с таможенниками. Тем не менее, Эвелин поразило то, что он помогал разгружать суда и нести вахту ещё с пятилетнего возраста, а в тринадцать стал первым помощником капитана. Неудивительно, что теперь он был таким умелым и преуспевающим.

— Я так рада, что вы пригласили меня на ужин! — заметила Эвелин.

Джек сидел, откинувшись на своем стуле и вперив в неё неумолимый взор. Этот пристальный, твердый взгляд резко контрастировал с нынешней расслабленной позой Джека. Но, с другой стороны, он выпил немало вина, тогда как Эвелин довольствовалась всего одним бокалом. Джек не казался опьяневшим, но нельзя было употребить так много вина и остаться трезвым.

— Что ж, полагаю, остается только констатировать, что ужин закончился, — сказал он. — Благодарю вас за то, что составили мне компанию, Эвелин.

Джек неторопливо поднялся и медленно прошел за спинкой её стула. Эвелин тоже встала, на миг ощутив легкое прикосновение руки Джека, но он вдруг отстранился от неё.

— Найдете дорогу до своей спальни? — спросил Джек, пристально взглянув на неё.

— Разумеется, найду, — твердо ответила она. — Это в конце коридора на втором этаже.

Джек галантно пропустил Эвелин, и она первой вышла из комнаты.

— Прекрасно, — бросил Джек.

Эвелин не могла поверить в происходящее. Неужели его вопрос означал, что он не проводит её до спальни? Они прошли через гостиную и оказались перед лестницей. Эвелин вдруг поймала себя на том, что ждет поцелуя перед сном, и вовсе не формального.

Его сердце, несомненно, колотилось так же сильно, как и её. И он испытывал такое же напряжение, как и она.

Эвелин направилась вверх по лестнице, держась за перила, Джек шагал позади. Её сердце уже грохотало, переполненное тревогой и предвкушением. Они дошли до анфилады комнат Джека, и Эвелин резко обернулась. Он отступил в сторону, избегая столкновения. Он не потянулся к ней, чтобы поддержать за талию, как сделал это до ужина.

Эвелин облизнула пересохшие губы и улыбнулась:

— Что ж, тогда, наверное, спокойной ночи.

— Наверное, да. — Пристальный взгляд его серых глаз скользнул мимо её плеча. — Ещё раз благодарю вас, Эвелин, и спокойной ночи.

Неужели он только что просто пожелал ей спокойной ночи? Почему же он смотрел на неё так многозначительно во время ужина? Вздохнув, Эвелин вдруг выпалила:

— Я была бы не прочь, если бы меня проводили по коридору.

Неужели она только что произнесла нечто подобное? И робко добавила:

— Там довольно темно.

Мельком взглянув на неё, Джек отвел взгляд.