Глаза Джека удивленно распахнулись.

— Ты была замужем за стариком!

Она не смогла заставить себя улыбнуться.

— Но прежде я никого не хотела. Я никогда не думала о романе — до тех пор, пока не встретила тебя.

Глаза Джека сверкнули.

— Ты — необыкновенная женщина, — хрипло сказал он. — И я не хочу причинить тебе боль.

И в тот самый момент, когда Эвелин задумалась, что же он имел в виду, когда говорил, что не хочет разбить ей сердце, её взгляд невольно упал на мускулистое, твердое, пылкое тело, нависавшее над ней. Эвелин больше не могла ждать.

— Поторопись, — прошептала она. — Займись со мной любовью.

Улыбаясь, Джек опустился на неё. И через какой-то миг Эвелин уже рыдала от экстаза и вожделения.

Глава 10

Эвелин проснулась в постели Джека Грейстоуна.

Она улыбнулась, потянувшись, как кошка, в мельчайших подробностях вспоминая его страстные ласки прошлой ночью.

Никогда ещё она не чувствовала себя столь восхитительно и приятно, никогда ещё не ощущала себя такой пресыщенной и любимой. И ещё она была бесстыдной, не так ли? Потому что лежала под его одеялами совершенно голая, наслаждаясь этим!

Она села в постели и принялась гадать, куда же подевался Джек. Его половина постели была холодной, и это означало, что он поднялся некоторое время назад. Эвелин скользнула рукой по шелковым простыням, на которых он спал, и сердце оборвалось в груди. Если она и не была влюблена в Джека прежде, то определенно влюбилась в него сейчас.

Ах, как же ей было жаль, что он уже встал! Иначе она могла бы снова скользнуть в его объятия…

Эвелин поднялась с постели и с удовольствием заметила, что Джек заботливо повесил ночную рубашку и халат на большое кресло с бордовой обивкой. Она оделась и распахнула портьеры из тяжелой дамасской ткани, позволив яркому солнечному свету наполнить комнату.

За окном уже высоко стояло солнце — похоже, время приближалось к полудню. По ярко-голубому небу бежали пышные кучевые облака — это был прекрасный весенний день. Эвелин бросила взгляд на раскинувшийся внизу сад и шумевшее за оградой дома сине-серое море. На волнах весело пенились барашки.

Она повернулась, прошла через всю спальню, осторожно открыла дверь в гостиную Джека и с облегчением увидела, что там пусто. Пробежав через гостиную, она украдкой выглянула в коридор. Не увидев никого и там, она промчалась по коридору в свою комнату и захлопнула за собой дверь.

Переводя дыхание, Эвелин улыбнулась. Оставалось только надеяться, что никто не узнает о ночи, проведенной ею в постели Джека. А даже если и узнает, то кому какое дело? Никогда ещё она не чувствовала себя такой оживленной, счастливой, беззаботной и молодой! Теперь она действительно ощущала себя кем-то вроде дебютантки, и ей было решительно наплевать, если это кому-то могло показаться глупым.

С той только разницей, что ни одна дебютантка не провела бы ночь с любовником. Эвелин была в восторге, что решила нарушить правила!

Вдруг она вспомнила об Анри — и помрачнела. И как она умудрялась выносить его прикосновения? Эвелин никогда не позволяла себе придираться к мужу, но теперь она знала разницу между тем, чтобы просто терпеть мужчину и необузданно желать его.

Сейчас Эвелин жалела ту девочку-невесту, которой была когда-то. Но ведь она не могла ничего изменить, к тому же благодаря Анри у неё появилась Эме. Эвелин знала, что за это всегда будет ему благодарна. И всё же благодарность не была любовью.

В дверь постучали. «Это Джек!» — обрадовалась Эвелин и помчалась открывать, вне себя от волнения. Улыбка сбежала с её лица, когда на пороге появилась Элис, которая несла поднос с завтраком.

— Доброе утро, — бодро поприветствовала её Элис, проходя мимо Эвелин и ставя поднос на маленький обеденный стол у окна. — Хорошо спали?

— Да. — Эвелин задавалась вопросом, известно ли Элис о её любовной связи, но не могла увидеть ни малейшего признака того, что горничная в курсе. — Я спала просто прекрасно — уже так поздно!

— Сейчас половина двенадцатого, миледи. Я могу помочь вам одеться?

— Это было бы замечательно. — Эвелин рассеянно смотрела на Элис, чувствуя, как улыбка будто приклеилась к лицу. Куда подевался Джек? Был ли он в таком же приподнятом настроении, как и она?

Эвелин ощутила, как дрогнула её улыбка.

И в памяти возникли его слова: «Речь не идет о любви — только не для меня. Это — вожделение».

Почему ей вспомнилось это ужасное утверждение? Вдруг встревожившись, Эвелин поежилась. Но ведь потом Джек называл её необыкновенной женщиной и занимался с ней любовью много, много раз.

Элис протянула ей чашку горячего шоколада. Эвелин поблагодарила горничную.

— Мистер Грейстоун уже встал? Не представляю, чтобы он проспал.

Элис отвела взгляд.