Эвелин медленно готовилась ко сну, заплетая свои длинные темные волосы. Завязывая косу, она пристально смотрела на свое отражение в зеркале.

Итак, Джек прислал Лукаса, чтобы тот помог ей. Почему?

Поприветствовав Тревельяна, который спешно удалился, Лукас провел с ней один-единственный час. За чашкой чая он задал Эвелин дюжину вопросов, ни на один из которых она не смогла ответить. Потом Лукас попросил у неё разрешения съездить на рудник — он хотел сделать это днем, на обратном пути в Лондон. Эвелин тут же согласилась, написав новую записку своему управляющему. А потом Грейстоун забрал все её бухгалтерские книги по руднику. Лукасу требовалось некоторое время, чтобы просмотреть счета, после чего он пообещал вернуть книги Эвелин.

Ее признательность не знала границ.

— Ну что вы, с удовольствием вам помогу. И не стоит благодарности, — ответил ей Лукас. — Скажите спасибо Джеку. Он предельно ясно дал понять, что у меня нет иного выбора, кроме как мчаться к вам. Должно быть, вы произвели на него колоссальное впечатление.

С этим Лукас и удалился.

С какой стати Джек захотел помочь ей? Означало ли это, что у него всё же есть к ней какие-то чувства?

А разве могла существовать другая причина?

И Эвелин осознала, что хочет, отчаянно хочет по-прежнему быть небезразличной Джеку, даже если он оказался проклятым шпионом. Слезы навернулись на глаза. Боже, да что с ней такое?

И вдруг, пока Эвелин терялась в догадках, в зеркале позади неё появился какой-то человек. Незнакомец расплывался в зловещей улыбке.

Он был худым и темноволосым, элегантно одетым, но с недостающим передним зубом, и он держал нож.

Не успела Эвелин закричать, как её схватили сзади, а нож вжался ей в горло. Лезвие кольнуло чувствительную кожу, заставив Эвелин вскрикнуть от боли.

Страх буквально парализовал её. В голове мелькнуло: «Он собирается перерезать мне горло».

Сердце тревожно стукнуло. Все ли в порядке с Эме?

И тут незнакомец по-французски произнес:

— Вам стоит запирать дверь на ночь, графиня.

— Что с Эме? — задыхалась Эвелин, отчаянно пытаясь вырваться.

И, схватив злоумышленника за руки и извиваясь, чтобы освободиться, она ощутила небольшой укол в области горла, а потом почувствовала, как кровь заструилась по шее.

— Пожалуйста! — Она уже глотала воздух ртом. — Только не трогайте мою дочь!

— На вашем месте я бы помолчал! — Незнакомец резко дернул Эвелин.

От страха у неё перехватило дыхание, но она будто застыла на месте. Боже праведный, всё ли в порядке с Эме?

— У меня для вас сообщение, — тихо, прямо ей на ухо, сказал незнакомец.

Эвелин издала стон, опасаясь, что нож глубже войдет ей в горло. Но от близкого ощущения губ этого человека её чуть не вывернуло наизнанку, точно так же, как и от соседства его тела, прижимавшегося к ней.

— Если Леклера выдадут, вы и ваша дочь заплатите за это, — произнес он, добавив по-французски: — Вы понимаете?

Теперь Эвелин была ещё крепче прижата к нему. Она боялась даже кивнуть, только тихо плакала.

— Вы понимаете? — настойчиво повторил он, снова с силой дернув её. — Предадите нас — и обе умрете!

— Да! — зарыдала она. — Да!

Страшный незнакомец наконец-то выпустил Эвелин, и она упала, схватившись за горло. Потом она услышала, как злоумышленник выбежал из спальни и помчался по коридору. Снизу донесся стук захлопнувшейся двери. Оглушительно залаяла Жоли.

Эвелин по-прежнему задыхалась, изо всех сил пытаясь устоять на ногах, а потом, пошатываясь, вышла из спальни в коридор. Она собралась было громко окликнуть дочь, но вовремя спохватилась: если Эме спала, не стоило будить и пугать её. Эвелин помчалась в спальню дочери, утопавшую во тьме. Эме крепко спала в своей постели.

Эвелин упала на колени, задыхаясь от новых рыданий. Эме была цела и невредима. Эвелин горячо возблагодарила за это Бога.

И тут Жоли перестала лаять. Означало ли это, что пробравшийся в дом незнакомец ушел?

Эвелин дотронулась до горла. Сколько же там крови? Если Эме сейчас проснется и увидит мать в таком виде, она придет в ужас.

Размышляя об этом, Эвелин вдруг услышала шаги в коридоре. Она кинулась прочь из спальни, закрыв за собой дверь, и чуть не столкнулась с Лораном, высоко державшим тонкую свечу.

Он побледнел, ахнув по-французски:

— Боже мой! Что случилось? Эвелин! С вами всё в порядке?

— Тсс! На меня напали, но со мной всё хорошо. — Она без сил привалилась к стене.

— И это называется «хорошо»! — чуть не задохнулся от ужаса Лоран.

Крепко обхватив Эвелин за плечи, он медленно повел её по коридору. Оказавшись в своей спальне, она рухнула на кровать. Лоран поставил свечу, нашел носовой платок и быстро осмотрел её горло.

— Это всего лишь порез! Кто это сделал?