По дороге через лагерь к нам присоединились ещё трое мужчин в броне — серьёзные, суровые, с опущенными щитками. Понятия не имею, зачем понадобилась дополнительная охрана. Если храм действительно таит в себе страшные древние секреты и я решу воспользоваться ими против этой компании, вряд ли они сумеют что-то ему противопоставить. А если нет, от чего они собрались защищаться?..

Всей толпой мы подошли к центральной лестнице, выходящей на середину площади. Шимка позволяла видеть в темноте недалеко, и для меня ступени сейчас выглядели очень зловеще. Первые отчётливые, видимые до каждой трещинки, но чем выше, тем сильнее они серели, расплывались, а в метрах десяти выше и вовсе таяли во мраке, усиливая тревогу.

Я прекрасно понимала, почему Майкл не стал дожидаться утра: в храме нет естественного освещения, там всегда темно, и в любом случае приходится пользоваться разнообразной техникой. Так какой смысл откладывать? Он ведь и так долго меня ждал.

Лучше бы, конечно, не дождался.

Вот тоже странность. Во снах я почти никогда не видела источников света, но всё происходящее виделось очень отчётливо. Даже в предпоследнем, самом страшном сне среди человеческого оборудования не было прожекторов и приборов ночного видения…

Внутрь мы вошли через тот проём, который в экспедиции между собой называли «парадным»: высокая арка в третьем ярусе, в которую лестница упиралась и которую огибала, разделяясь на два «рукава», загнутые обычными прямыми пролётами с площадкой посередине. Остановились в «прихожей» — небольшом квадратном помещении, из которого на три стороны уходили одинаковые на вид коридоры.

— Ну и? — обернулся ко мне Майкл. — Что дальше?

— Если бы я знала, — пробормотала неуверенно, обвела взглядом каменные стены.

Разум уже доказал собственное бессилие, чутьё, если оно у меня и было, тоже скромно помалкивало.

Я помнила, что центральный коридор ведёт к тому огромному залу, где погибли мои друзья и коллеги. Левый, кажется, поднимается наверх. Правый…

В правый я в итоге и свернула, не вспомнив о нём ничего. Мужчины загрохотали подмётками следом. Рассыпающийся дробью звук отражался от сводов коридора и жутко раздражал. Причём настолько, что я едва сдерживалась от замечаний в их адрес, старательно напоминая себе, что я тут совсем не в том положении, чтобы придираться. Кажется, за время пути по лесу я слишком привыкла к тихим шагам Нидара и тому, что по густой лесной подстилке невозможно громко топать. Инстинктивно старалась ступать осторожней и здесь, а вот наёмники подобным не утруждались.

Коридоры, лестницы, переходы — я сворачивала наугад, окончательно заблудившись и потерявшись в пространстве на второй или третьей развилке, так что в одиночестве не сумела бы вернуться назад. Никакого наития не чувствовала, никакое ощущение никуда не тянуло, но в конце концов почти с ужасом обнаружила, что мы пришли в ту самую комнату, которую я видела в последнем сне.

Конечно, не было никаких огоньков на стенах и светящихся треугольников, не было густой травы под ногами и вьюнов на стенах, только голые камни. Но не узнать её я не могла, слишком характерные очертания имели наклонные каменные плиты, выстроившиеся вдоль стен.

— Выглядит как командный пункт, — высказался коренастый коллекционер, с любопытством озираясь.

— Действительно, — хмыкнул Майкл. — Значит, кое-что ты всё-таки помнишь, а?

Отвечать я не стала, всё равно не поверит. Растерянно огляделась. Камни вдоль стен действительно напоминали гротескные копии каких-нибудь терминалов. Если бы я не видела сегодня того странного сна с огнями на стенах, наверняка бы подумала о каком-то варианте культа карго. А теперь…

Подошла к ближайшему камню, неуверенно коснулась кончиками пальцев. Отметила, как напряглись наёмники, как на меня нацелилось несколько стволов ручных излучателей. Да и я сама, несмотря на весь скептицизм, ожидала чего-то этакого, поэтому в момент касания готова была шарахнуться в сторону при малейших изменениях. Вздрогнула. Но ничего не случилось.

Камень. Обыкновенный, тёплый, немного шершавый, но всё-таки ровный. Без узоров, трещин — сплошная однородная поверхность…

Стоп. Тёплый?!

Я в растерянности прижала ладонь полностью, провела ею, прислушиваясь к ощущениям. Действительно, от камня исходило едва ощутимое тепло, причём нагрет он был неравномерно. Нагрет чем?.. А Всезнающая Тьма разберёт! И она же, наверное, в курсе, что это значит и как со всем этим быть.

Ещё раз провела рукой и, ойкнув, отдёрнула её, когда палец вдруг царапнуло болью — не столько сильно, сколько неожиданно. Глянула — на подушечке набухала крошечная капля крови. И обо что я могла уколоться на совершенно ровной поверхности?..

Потом вспомнился сон — тот, где из запястий белогривого харра на камень текли тонкие струйки крови. И я, чувствуя себя до крайности нелепо, опять прижала ладонь к монолиту. Даже не пытаясь разобраться, чего во мне и этом жесте больше: любопытства или недоумения, наития или отчаяния, желания получить какой-то отклик или — страха того же.

От ладони по поверхности потекли разноцветные ручейки света, перекидываясь на стены, на соседние «пульты». От неожиданности меня буквально парализовало, и я зачарованно наблюдала за пробуждающимся камнем, на несколько мгновений забыв, где и зачем нахожусь и в какой компании.