— Что чистая? — уточнил Нидар.

— Форма правления такая, когда у власти стоят учёные, а научные специалисты — это элита элит. Но нам всё равно очень повезло, потому что при отсутствии чувств у них существовала на удивление гуманистическая мораль, и даже к личностям подопытных дикарей они относились достаточно бережно. Могли ведь просто стереть и записать поверх нужный шаблон, а они старались сохранить личность, даже подгоняя под нужные стандарты. Но этим люди, тьфу, харры занимались, автоматике не доверяли, так что мне вообще психику не поправили. Может, и зря, было бы легче… — тоскливо вздохнула я.

— Не зря, — возразил Нир. — Мне нужна ты, а не… Что-то чужое, изменённое, идеальное и пустое. Тем более идеальное на их вкус.

— Мы с тобой знакомы неделю, — проворчала устало. — Когда бы ты успел это понять?

— Ты упрямая, смелая, решительная, ужасно любопытная. Справедливая и гордая. Очень чувствительная и добрая. Стесняешься этого, но боишься невольно причинить вред живому. Стесняешься быть слабой, и готова наизнанку вывернуться, лишь бы не показать этого. Легко можешь расстаться с родными, но очень любишь свою странную работу. Мне жаль, что ты расстроена и напугана. Но гораздо больше я рад, что теперь тебе точно придётся остаться со мной, потому что теперь твой мир — здесь.

— Нир, человек не может просто так исчезнуть, не может превратиться в существо другого вида незаметно для других! — всё же возразила я, хотя первая часть сказанного отозвалась внутри теплом и даже почти восторгом. Столько искренности и нежности было в его голосе и словах, что градус моего недовольства миром заметно уменьшился. — Есть документы, есть законы, есть обязательства. В конце концов, у меня есть шимка! Наверное, с помощью местного оборудования я могу от неё избавиться, но… я не хочу умирать для своих близких, я люблю родителей и сестёр! И работу свою я слишком люблю, что я буду делать на этой планете?!

— Поговори с родными, предупреди их. Харр будет рад принять их как гостей, — невозмутимо ответил рыжий. Я не сразу сообразила, что он имел в виду планету — аборигены называли её так. — А делать… Вот это всё — твоё. Неужели не придумаешь?

— Что значит моё? — озадачилась я.

— Оно тебя слушается. Меня и Эрру готово терпеть и защищать, остальных харров тоже, но оно не рассказывает нам о прошлом. Или ты уже всё узнала?

Я медленно качнула головой. Я теперь помнила отдельные реалии жизни хвостатых, но куда больше, чем ответов, было вопросов. Зато я знала, как договориться с этим громадным комплексом, где здесь что находится, какие коридоры я могу подвинуть, а какие — незыблемы, откуда и куда я могу переносить живые существа в пределах комплекса, в каких помещениях велись исследования какого рода. И действительно могла разговаривать с искином.

Храм не просто принял меня, но признал главной из всех присутствующих. Я сначала опешила от такого открытия, но потом поняла, что это было закономерно. Если для тех, кто создавал это чудо техники, именно учёные считались элитой, то выбор у местной автоматики невелик. Я, конечно, не чета древним харрским специалистам, но всё же ближе к их идеалу, чем шрет или скромная домохозяйка.

Правда, стоило попытаться «поговорить» об этом с храмом, как жутко заболела голова. Я со стоном схватилась за лоб.

— Мара? Что?.. — встревожился Нир.

— Похоже, информация ещё не усвоилась. Но нет, не так уж много я знаю. Кажется… Расскажи, как долго я была без сознания? Что здесь вообще случилось? Я плохо помню, что происходило после того, как я очнулась в лагере.

— Расскажу. Но, может, тебя для начала покормить?

— Покормить, — согласилась я. — Для этого же надо выйти? Ой, нет, давай ты меня поставишь, я сама попробую. Надо же как-то приспосабливаться, если мне так жить…

Наверное, за это тоже стоило поблагодарить заложенную программу, но с изменившимся телом я освоилась довольно быстро. Подсознательно ожидала, что упаду сразу же, как встану на новые лапы, но держали они уверенно. Правда, почти сразу пришлось сесть обратно, чтобы разобраться с одеждой. Пару секунд понаблюдав за моими мучительными попытками натянуть штаны повыше, как-то обойдя при этом хвост, Нир пришёл на помощь. Заставив снять проблемный предмет одежды, проделал дырку и объяснил, как это удобнее надевать. Я, конечно, застонала, что никогда к этому не привыкну, рыжий снова заверил, что всё будет хорошо, на том и сошлись.

Кажется, еще немного, и я начну воспринимать эти изменения в своей жизни философски.

А вообще, большое спасибо храму за такое бережное отношение к моей одежде. Не знаю, чем автоматика руководствовалась, но ведь могла просто распылить лишнее! Ботинков-то в обозримом пространстве не видно…

Решив насущную проблему, я попыталась не только стоять, но и идти. И опять не ощутила никаких неудобств: это сознание пребывало в шоке, а во всём остальном лапы, хвост и прочие приобретения ощущались как родные. Стоять, идти, шевелить ушами и вибриссами — тело выполняло все эти действия легко, не задумываясь. Всё же до чего талантливые были у древних харров программисты…

Но за Нидара я всё равно продолжала держаться. В его лице мне требовалась не столько физическая, сколько моральная поддержка. Конечно, неприкрытая жизнерадостность рыжего раздражала, как и его нежелание понимать весь трагизм ситуации. Но, с другой стороны, его надёжность и спокойствие были именно тем, чего мне сейчас недоставало в жизни. И мне еще здорово повезло, что здешнее оборудование связало меня с мужчиной, который безо всяких сторонних воздействий не только нравился мне, но отвечал взаимностью и был готов со мной возиться!