– Пожалуй, вы правы, Уля, - Макарьев наклонил голову в знак согласия.
– Майор Бехтерев просто таки обязан был умереть в ту ночь. Иначе утром обман бы непременно раскрылся и звонившего на КПП стали бы очень интенсивно искать.

– Есть, правда, и другой вариант, - задумчивый взгляд Ульяны сейчас был устремлен куда-то вдаль, и она, казалось, не замечала Макарьева, а всего лишь рассуждала вслух.
– Бехтереву сохранили бы жизнь, если бы погибли вы, Антон...

– Но почему?

– Давайте рассуждать логически, - предложила Ульяна. На ее лбу чуть выше носа обозначились едва заметные вертикальные морщинки.
– Голос лже-Бехтерева в телефонной трубке слышали только вы, не так ли? Поэтому, если бы вас убили диверсанты, уже не было надобности в смерти майора. Никто бы не знал, что кто-то отдал приказ от имени и голосом Бехтерева.

– Гм, интересно... Признаться, я не смотрел на события с этой точки зрения...
– лейтенант смутился.

«У нее потрясающая логика!
– с восхищением отметил про себя Антон.
– Да, дружище Макарьев... Ну, и кто из нас теперь будет считаться Шерлоком Холмсом, а кто - доктором Ватсоном, а? Ай да Ульяна!»

Солнце уже почти скрылось за горизонтом. Его последние, уже красноватые лучи тревожащее играли бликами в устремленных на Антона нежно-синих глазах девушки, наполовину прикрытых антрацитово-черными веками. Мысли лейтенанта беспорядочно разбегались. В ушах громко, как накатывающие на берег морские волны, шумело шампанское. Антон с удивлением обнаружил, что опьянел всего лишь от одного бокала вина. Да только ли от вина? Макарьев почувствовал, что нет в его смятенной, ошалевшей от хмельного счастья общения с Ульяной душе такого уголка, в который не могла бы добраться своим чуть ироничным и веселым, сводящим с ума окончательно и бесповоротно взглядом эта тоненькая, хрупкая, как весенняя веточка, черноволосая девушка.

– Больше того, Антон, я убеждена, что вариант с вашей гибелью был основным в планах вражеского агента, - между тем уверенно продолжала Ульяна строгим деловым тоном.
– Только когда ему стало ясно, что вы остались живы после ночного боя с диверсантами, он и решился на убийство Бехтерева. У него не было другого выхода, чтобы остаться в тени.

– Ему и не удалось остаться в тени, - нашелся, наконец, Макарьев.
– Теперь мы точно знаем о его существовании.

– Мы знаем об этом только потому, что вы принялись за самостоятельное расследование всего этого дела, - бесстрастно уточнила Ульяна.
– И если бы наш с вами разговор сегодня не состоялся, убийца имел бы все шансы остаться незамеченным. Кстати, Антон, вы не знаете, как все-таки следствие объясняет причины неожиданной смерти Бехтерева?

– Насколько мне известно, следователи пока считают, что майор помогал диверсантам, а потом вдруг раскаялся и наложил на себя руки. Или, может быть, испугался, что его очень быстро найдут...

– Бред, - с абсолютной уверенностью в голосе сказала Ульяна.
– Преступник, который покаялся через несколько минут после совершения тщательно подготовленного им преступления? Фан-тас-ти-ка!

– Согласен, так не бывает. Мы теперь можем с определенной долей уверенности утверждать, что смерть майора не была самоубийством...

– Антон, а вы вообще часто разговаривали с Бехтеревым по телефону?

– Часто ли?
– Макарьев наморщил лоб.
– Ну, не так, чтобы... Во время нарядов по испытательному корпусу каждый дежурный обязан три раза в сутки докладывать или Глуховцеву, или Бехтереву о ходе дежурства. Ну, и они сами периодически позванивают, конечно...

– Так... Вспомните, вы никогда не путали голос Бехтерева с кем-то из звонивших вам?

– Э... Гм, а ведь действительно! Однажды позвонил наш капитан Полякин, а я принял его голос за голос Бехтерева.

– Капитан Полякин? Начальник вашего отделения?

– Да, - Макарьев кивнул.
– Уля, но Полякин не мог звонить мне той ночью. Он сейчас в отпуске, у тещи в Рязани.

– Антон, - по губам Ульяны пробежала улыбка, -скажу вам как профессиональный связист: на нашу закрытую линию связи при желании можно выйти даже из Рязани...

– Вы и в самом деле подозреваете Полякина?
– ошарашено пробормотал лейтенант.

– Нет, но я не исключаю, что именно Полякин мог бы с вами поговорить голосом Бехтерева, - сказала Ульяна, расправляя на столе скомканную салфетку.
– Тем более, что вы однажды уже спутали их голоса. Кстати, почему вы уверены, что Полякин сейчас находится именно в Рязани?

– Ну...
– Макарьев не нашелся, что ответить.

– Вот поэтому, мы должны немедленно узнать, где сейчас находится капитан Полякин, - констатировала Ульяна.
– У вас есть телефон его тещи в Рязани?

18.

1 сентября 1988 года.

Космодром Байконур, Ленинск.

Дом связи.

Переговорный пункт междугородной телефонной связи размещался недалеко от кафе «Снежинка». Четырехэтажное здание, сложенное из бетонных плит, издалека напоминало огромный серый куб и официально именовалось Домом связи. Это название служило объектом постоянных шуток и насмешек как со стороны коренных байконурцев, так и приезжавших в командировки специалистов.

На первом этаже здания располагались почта и зал телефонных переговоров, а на верхних этажах -технические и управленческие службы. В вечернее время в зале переговоров было всегда многолюдно. Но Антону и Ульяне повезло: сразу несколько телефонных кабинок оказались свободными. Макарьев одним пальцем набирал код Рязани и номер телефона тещи капитана Полякина и чувствовал на своей щеке легкое, немного щекочущее, дыхание Ульяны. Словно легкий летний ветерок нежно касался его кожи...

Настойчивый гудок вызова успел дважды или трижды пройтись по сети, прежде чем на том конце провода подняли телефонную трубку.