— Да, даже богини боятся старости, боятся одряхлеть, особенно, если смертные забывают о них, не приносят жертв, и богиня теряет силу. Это было несложно. Ведь ты перерождалась в одну из сильнейших светлых богинь — богиню Весны. Ты согласилась почти сразу. Ты всегда была разумной. А ещё тебе дарили то, чего у тебя не было в том твоём воплощении, — красоту.

— Так просто?.. — вдруг грустно и как-то потеряно сказала Персефона, отступая к противоположной стене.

Пеан хмыкнул, поднимаясь.

— Вы, женщины, только думаете, что сильные и могущественные, на самом деле у вас много слабостей. И желание быть красивыми — одна и главнейшая из них. Мы с Зевсом только предложили, ты сама ступила в Круг Перерождений. Нам оставалось лишь запечатать твою сущность в крошке Коре. Из тебя получился милейший ребёнок.

— Аид знал? — пророкотала богиня, но в этот раз в её голосе слышались явные разочарование и печаль.

Ей был известен ответ, но она хотела услышать это от другого, чтобы увериться окончательно.

— Разумеется. Ведь Зевс недаром поставил его над тобой — контролировать тебя, держать в узде, усмирять, когда надо.

Персефона ухмыльнулась дико и ранено:

— Он ответит за это! Все вы ответите! Будете ещё на коленях ползать и умолять. Готовь напиток!

— Ты желаешь, Владычица, чтобы он усыплял? — поинтересовался Пеан.

— Да, но не бога, его силу. Чтобы могучий Зевс стал слабее смертного, — она плотоядно оскалилась, Пеан невольно задрожал.

— Владычица, вернись в обличье Коры, так мне будет проще работать, — жалобно попросил врачеватель, и Богиня Подземной Весны смилостивилась: снова кожа стала нежной и молочной, по хрупким плечам заструились медные локоны, а в зелёных глазах — заблестели лукавые огоньки.

— Присядь, — вежливо сказал Пеан, указывая на тот самый вытянутый табурет, на котором она сидела вначале.

Кора послушно села: всё-таки перевоплощение сильно выматывало, и сейчас она чувствовала слабость во всём теле.

Пеан отошёл к стеллажам, где стояло множество флакончиков с различными жидкостями, взял один, в котором плескался состав, переливающийся радужными огоньками.

— Вот, выпей, Владычица, — елейным голосом попросил он, заглядывая ей в лицо, — тебе станет легче.

Она не заметила подвоха — выпила всё до дна и тут же, обмякла. Рухнула бы, наверное, прямиком прекрасным лицом на каменный пол, если бы Пеан не подхватил её.

— Так-то лучше, — проговорил он, поднимая юную богиню на руки. — Теперь — срочно к Аиду!

Отступил, тронул рычаг в стене, зашёл в узкую коробку, нажал кнопку на стене и понесся вниз, в самые недра Подземного царства.

______________________________

[1] Лисса (др. — греч. «бешенство») — в древнегреческой мифологии божество, персонификация бешенства и безумия.

Персефона очнулась и огляделась. Под ней было мягкое ложе, устланное дорогими тканями. Лёгкий полог закрывал спящую от любопытных глаз. Но и мир — от неё. Он лишь проступал нечёткими очертаниями, тихонько гудел и вибрировал.

Она отвела полотно в сторону и обомлела.

— Клетка… Серьёзно?

Горькая улыбка скривила прекрасные губы.

Аид, который подпирал стену напротив, отлип от каменной кладки и шагнул в полосу света.

— Ты опасна и нестабильна сейчас, — сказал он, голос звучал печально и глухо. — И ты совершила преступление. Это всё, чего мне удалось добиться, когда решалась твоя участь.

Персефона подумала о союзницах — Афине и Артемиде — и похолодела.

Муж, как всегда угадав непроизнесённое, ответил:

— Их тоже наказали. Каждую — по-своему. Но поскольку зачинщицей была ты, то тебя должны были наказать особенно. Я попросил братьев предоставить мне самому решать, как тебя проучить. Всё-таки ты — моя жена. А значит и недоработка моя.

— Недоработка, — горько хмыкнула Персефона, — говоришь так, будто я не возлюбленная, а секретное задание.