— Знаешь что, иди ты в задницу. Я сказала мне нужна помощница. Женщина, не мужчина. Я понятно объясняю?! — если еще пару минут назад я думала о том, что замерзла, сейчас я про это забыла, просто потому что я в самой настоящей панике. Да, сейчас мне хорошо. У меня ничего не болит, и я могу сама справиться с тем же туалетом, но кто знает, что будет с моей головой завтра? Да и как я в целом без Вари? Черт!

— Я понимаю, что в силу твоего возраста тебе свойственна импульсивность, но попробуй употреблять меньше слов с выраженной негативной окраской.

— Чо?

— Не посылай меня в задницу, вот чо. Я ведь тоже могу вести себя не самым лучшим образом. Оно тебе надо, Соня? — взбивая подушку, все так же невозмутимо интересуется Глеб.

— А ты веди себя не самым лучшим образом. Я буду только рада, если ты покажешь свое истинное лицо.

— Это и есть мое истинное лицо. А если бы я притворялся тем, кем не являюсь, после посещения оперы я бы навешал тебе такой знатной лапши на уши и так тебя обработал, что максимум через неделю, ты бы уже делила со мной постель. Добровольно, конечно. Все, Сонь, давай жить дружно, я, правда, устал. У меня не было в планах провести вечер вот так.

— Что-то я в этом сомневаюсь.

— А ты не сомневайся и расслабься.

— Ты издеваешься?! — в очередной раз не выдерживаю я, когда Бестужев начинает снимать с себя рубашку. — Что ты делаешь?

— Раздеваюсь. Я в душ пойду. Если ты не против в твой.

— Он тебе не подойдет, он сидячий. И вообще, уйди отсюда, не надо мне светить своим телом.

— Еще одно раздражающее меня слово в таком тоне, и я начну пользоваться тем, чем ты говорила. А именно, возможностями Вари. Буду носить тебя на унитаз. Кажется, это будет тебе не по нраву, — скидывает с себя полностью рубашку, а я вместо того, чтобы отвернуться, почему-то смотрю на его тело в упор. И все же Бестужев не волосатый. Грудь гладкая. И нормальная. Не дрыщ и не качок, что собственно, я уже и отмечала в парке. А может спина у него как у медведя? Фу.

— Соня, это что еще такое? — выводит меня из раздумий голос Бестужева.

— Что?

— Куда ты так пристально смотришь?

— Не туда, куда бы тебе хотелось.

— А куда мне хочется? — приподнимет вверх брови.

— Отвали от меня, по-хорошему прошу. Ты собирался мыться, вот и мойся. Я соврала, в моем душе ты поместишься, так что иди.

— И все же? Куда смотрела?

— На твою бороду. Она трындец какая стремная.

— Хочешь, чтобы я ее сбрил? — подходит ближе ко мне.

— Хочу, — не задумываясь бросаю я, поднимая взгляд на его лицо. — Мне она не нравится. Ты с ней старый. Люди, наверняка, думают, что ты мой папуля, — с ехидством в голосе отмечаю я, смотря прямо ему в глаза. Кажется, впервые вот так близко и долго. И все же, первой не выдерживаю я и отворачиваюсь к окну.

— Ну ладно, сбреем прямо сейчас, — сказать, что я удивлена — ничего не сказать.

Украдкой поворачиваю голову, наблюдая за тем, как Бестужев роется в чемодане. Во-первых, спина у него тоже не волосатая. Вот это прям неимоверное облегчение. Не знаю почему, но прям отлегло. У меня нет желания его потрогать, но вот отсутствие растительности на теле — радует. Если несколько секунд назад я была удивлена, то, когда Глеб выпрямился во весь рост с электрической бритвой в руках — я откровенно повеселела.

— Держи, — подает мне в руки.

— Ты серьезно?

— Вполне, — присаживается рядом, при этом кладет руки на мои ноги.

— Убери свои ладони.

— Ты замерзла? — игнорирует мои слова.

— Нет, — не задумываясь вру я, убирая его руки. — Так что, можно реально брить?

— Да, брей, конечно.

Тянусь к нему и, сама того не осознавая, касаюсь кончиками пальцев его бороды. От чего-то становится смешно. Так смешно, что я прикусываю губу. Включаю бритву и подношу к его бороде.

— Ты что делаешь? — вдруг спрашивает Глеб.

— А что не так?

— Не для бритвы папа ягодку растил.

— В смысле?

— Желательно в здравом. Себя брей, причем налысо.

— Ты больной что ли? — откидываюсь спиной на стену и выключаю бритву.

— Уже неоднократно говорил, что я здоров. Ты захотела, чтобы я сбрил бороду, а я хочу, чтобы ты побрилась налысо. Вот и все, — невозмутимо бросает Бестужев.

— Мне нравятся мои волосы. И лысой я буду некрасивой.

— А мне нравится моя борода. Вот и проанализируй почему я должен тебе уступать в этом вопросе, если ты не хочешь исполнить мое желание.

— Это разные вещи!

— Одинаковые.

— Забирай свою бритву и хватит сидеть здесь полуголым, — кидаю бритву, вот только Глеб никак не реагирует на мой бросок. — У вас плохая реакция, Глеб Александрович, детей не будет. А знаешь, вообще-то не мудрено, с такой-то выбранной супругой, — окидываю взглядом свои ноги. — Может стоит еще одуматься, детей-то надо родить.

— Не беспокойся за меня, Соня, мне не нужны больше дети.

— В смысле больше? У тебя есть дети? — скрыть любопытство и шок не удалось совсем.