Шрифт:
Максим Витальевич ненадолго ушёл, и вернулся со связкой ключей.
— Машина чья? Измайлова?
— Да.
— От неё нужно избавиться. Возьмите одну из моих. Оставите потом в гараже дачи. Мы ночью выгоним машину Родиона и утопим в речке. Женька, ну ты задал задачки мне…
— Измайлов вам ничего не сделает.
— Знаю. Ты потому и пришёл ко мне. Потому что знаешь, что я — единственный, кого он побоится.
— Да. Простите. Больше не к кому идти было.
— Ай, ладно, — махнул он рукой на меня. — Ты мне друг или кто? Бросай мне это. Я за тебя сам в пекло полезу. Езжайте. Пока вас не начали искать. В любом случае, если Измайлов прознает, что я вам помогал, мне проблем не избежать.
— Да, конечно. Едем, — потянул за руку девушку.
Прошли в гараж, усадил Еву в одну из машин максима, которую он разрешил нам взять, и ещё раз пожал руку нашему спасителю.
— Спасибо, Максим Витальевич. Не забуду.
— Давайте уже, — хлопнул он меня по плечу широкой ладонью. — Удачи.
Он махал нам вслед, пока мы выезжали с территории гаража, потом коттеджа. На дороге машина набрала скорость. Мы немного выдохнули оба. Нам теперь есть, где переждать время, и куда Родион точно носа своего не сунет.
— Значит, ты Женя? — подала голос Ева.
Она уже немного пришла в себя, положила устало голову на подлокотник своего сидения и смотрела, как я управляю машиной.
— Да. Евгений Сергеев, при рождении получил такое имя.
— Красивое имя. Ян тоже. Как же тебя называть?
— А тебе как больше нравится?
— Женя.
— Зови так. Только не на людях. Помни — для всех умер. А скоро мы умрём оба. Ты тоже больше не будешь Евой.
— Плевать. Лишь бы живая, и отца мы спасли…
— Пока я не могу заняться этим вопросом. Мы не можем давать о себе знать в ближайшие дни, иначе выведем на наш след Измайлова.
Ева тихо заплакала. Она не могла знать, что будет с её отцом, и я понимал её боль. Неизвестно хуже всего. Но рисковать и собой, и ей я не могу.
— Как только я смогу, я обязательно что-нибудь предприму. Обещаю.
— Лена — эта та, из-за которой ты так долго меня отвергал?
— Да.
— Что с ней произошло? Из слов этого мужчины, я поняла, что случилось что-то плохое?
— Ева, я расскажу тебе, если хочешь. Но не здесь, и не сейчас. Позже.
— Ладно… — опустила она голову.
— Это не значит, что я тебе не доверяю. Я ведь сказал, что люблю тебя, — мягко сжал её ладонь. — Мне нелегко об этом говорить. Дай мне время.
— Хорошо, — подняла она глаза на меня. — Прости. Я тебя тоже люблю. Женя.
Она сжала в ответ мою руку.
глава 34
Родион.
Холодно. И больно. Но больше морально.
Я ведь любил эту стерву, как бы странно ни звучало. И до сих пор люблю. Пусть не взаимно, пусть ненавидит меня, но я к ней никогда не мог быть равнодушным.
Что ж, Ева, ты сделала свой выбор. И сама виновата в том, что произойдёт дальше. Не нужно было меня жалеть. Твоя жалость мне вовсе не нужна. Ты сделала мне больно, а я сделаю больно тебе.
Только как отсюда выбраться? Не доползу, итак крови много потерял.
Здоровой рукой выудил из кармана телефон — ловит. Мне повезло сегодня.
Набрал свою службу безопасности. Зря я взял с собой только троих охранников. Не ожидал от этого ассасина такой прыти.
— Ребята, я в лесу на сто шестом километре. Я ранен, мне нужна помощь. Быстрее. Вглубь леса проезжайте, на поляну.
— Летим.
Привалился к дереву. Снял пиджак и рубашку, попытался перевязать рану сам, чтобы кровь сочилась меньше.
Больно, сука… И холодно, уже трясет всего. Кое-как няпялил обратно пиджак, но он мало спасает он декабрьского мороза. Прошло минут пятнадцать, как бойцы на всех парах подлетели к поляне. Они повыскакивали со своих машин, помогли мне подняться.
— Вам в больницу надо, Родион Петрович.
— Везите. Нужно вытащить пулю. В центр Долматова.
Долматов не сообщит в полицию об огнестрельном ранении за приятную его карману сумму. С этим проблем у меня нет, а вот с органами власти мне они точно не нужны.
Они посадили меня в машину. Попытались перебинтовать рану тоже, у них вышло значительно лучше. Накинули на меня какой-то плед, который нашёл в машине. Стало значительно теплее.
По дороге в клинику меня начало отключать. Из последних сил открыл глаза и сказал: