– И давно?

Смотрю ему в глаза и отвечаю:

– С первой минуты нашего знакомства.

Потом разворачиваюсь и иду к дверям.

– Настя, ты куда собралась?
– удивляется мамуля.

– Домой, - честно отвечаю я.
– Я собралась домой.

– А как же Сережа?

– А Сережа будет пить чай.

– Ты с ума сошла?
– восклицает мамуля, хватаясь за левую грудь.

– Да!
– не выдерживаю я.
– Я сошла с ума! Я не хочу чая! Я не хочу замуж! И Сережу твоего тоже не хочу!

От растерянности мамуля ничего не отвечает, только продолжает держаться за грудь и удивленно хлопать глазами.

– Счастливо оставаться!
– говорю я, закрывая за собой входную дверь.

По дороге домой, полыхая праведным гневом, звоню Машке.

– Он просто скотина!
– кричу в трубку.

– Кто? Пятый?
– недоуменно спрашивает Машка.

– Да какой к чертям пятый, - продолжаю голосить я,- четвертый!

– Знаешь, я начинаю путаться в твоей нумерации, - после секундной паузы произносит Машка.
– Нюся, а давай ты их по именам будешь называть?

Я задумываюсь над ее предложением и понимаю, что как раз имена-то я и не помню. Нет, что пятого зовут Алексей, это еще держится у меня в голове, а вот с остальными - просто беда, не помню.

– Не помню я их имен, - бурчу в трубку уже значительно тише.

– Ну, ты даешь, - Машка восхищенно цокает языком, - обычно это мужики не помнят имен своих баб.

– Было бы чего помнить, - отвечаю я.

– Ладно, давай вспоминать, - предлагает Машка.
– Первого, второго и третьего оставим в покое, дела давно минувших дней. Пятого ты помнишь, как зовут?

– Алексей, - отвечаю я.
– Мне недавно познакомились.

– Хорошо. А четвертого?

Я напрягаю память.

– Не помню.

– А в койке ты его как зовешь? Ведь не четвертым же?

– Котик, - говорю Машке.
– В койке я называю его Котик. А он меня - маленькая моя. Или еще как-нибудь.

– Интересно, а он-то помнит, как тебя зовут?
– интересуется Машка.

Почему-то предположение о том, что четвертый не помнит моего имени, меня обижает.

– А что?
– продолжает Машка.
– Очень удобно. Киска, мышка, малышка. И имен можно не запоминать, и не перепутаешь.

– Что значит, не перепутаешь?

– Ну, если баб много, то не перепутаешь, - поясняет Машка.

При мысли о том, что я у четвертого была не единственной, становиться совсем обидно.

– Он козел и бабник!
– сообщаю Машке.

– Да ты что?
– восклицает она.
– Бабник? Так этот мерзавец тебе изменяет?

– А ты откуда знаешь?
– удивляюсь я.

– Я не знаю. Ты же сама только что сказала, что он бабник.

– Так это ты меня с толку сбила.

– Нюся, я запуталась. Давай вернемся к началу. Как его зовут, твоего четвертого бабника?

– Он не бабник, - возражаю я.

– Сейчас речь не об этом.

– Все равно он мне не изменял, - стою я на своем.

– Хорошо, - соглашается подруга.
– Не изменял. Это ты ему изменила. Так что бабник это ты. То есть не бабник, а мужник. Или как это называется?

– Маруся, что ты несешь? Какой мужник?

– Блин, Нюся, - орет Машка в трубку, - как его зовут?!

От неожиданности - Машка довольно редко повышала на меня голос - я вспомнила.

– Сергей, - отвечаю я.
– Его зовут Сергей.

– Вот и славно, - радуется Машка.
– Так почему он скотина?

И я рассказываю о вероломстве и коварстве четвертого. Ну, то есть, Сергея.

– По-моему, ты ему очень нравишься, - сообщает Машка, едва я замолкаю.

– И что, - я все еще зла на четвертого, - мне теперь за него замуж выйти?

– Даже и не знаю.

– Я хочу с ним расстаться! Он мне не нужен.

– А кто тебе нужен? Этот твой вибратор?

Я открываю рот, что бы возразить Машке. А потом задумываюсь: а действительно, кто мне нужен?

– Молчишь?
– задает вопрос Машка.
– Так всю жизнь и промолчишь. Нюся, не будь дурой. Ты открыла для себя прелести секса, это прекрасно. Я тебя полностью поддерживаю. Но! Рядом с женщиной должен быть мужчина, и это явно не твой пятый.

– И что ты предлагаешь?