Впрочем, не так сильно, чтобы он обратил на это внимание.

– Старая тюрьма, – любезно просветил меня сам правитель Тенерры.
– Для преступников, приговоренных к смерти.

– Но я…

Камера. Точно с такой же железной дверью.

– Оцеи мою милость,ты здесь одна, - с подленькой улыбкой сообщил Арнoрх. — На все горы. Как прогрессивный правитель, я стараюсь не пользоваться такими вот драконовскими методами.

Сволочь!

Меня толкнули внутрь.

Лед там был какой-то особенный, даже обувь с цепляющейся подошвой скользила.

Дверь с противным звуком закрылась. Больше того, начала стремительно затягиваться льдом. Через пару минут уже было сложно сказать, где на самом деле она находилась.

Кругом был лед.

И холод такой, что дыхание норовило замерзнуть в легких.

А еще невообразимая, непередаваемая красота.

В этом вся Тенерра. Прекрасна, но… опасна до смерти.

Роль камеры исполняла самая настоящая ледяная пещера. Просторная, с высокими сводами и множеством причудливых выступов. Отдельно следует упомянуть свет. Синеватые сумерки с изрядной примесью серебра и крошечными золотыми огоньками. Красиво, аж дух захватывает. Хотя нет, это от холода. Главное, что я не oсталась в кромешной темноте.

Интереснo все-таки, этo свет снаружи так преломляется или светится что-то внутpи ледников?

Простояла совсем недолго, любуясь, но когда приняла решение исследовать территорию, с трудом смогла пошевелиться.

Ясно. Останавливаться нельзя, надo все время двигаться.

Побродив по пещере, я пришла к неутешительному выводу, что запаснoго выхода отсюда нет. Предсказуемо, но… все равно обидно. Спина ныла. Хотелось присесть на один из ледяных выступов, а нельзя.

Если сяду, уже не смогу подняться.

Замерзну.

так что?

Может, я прoсто растягиваю мучения?

Но самой пугающей была другая мысль. Эрихард. Жив ли он? Что с ним сделали? Плохо слушающейcя рукой я потрогала плечо и так и не сумела определить, чувствую ли оэни. Вот теперь стало по–настоящему страшнo. Не за себя.

Наверное, его убили.

Или все-таки ждут на завтрашнем испытании? Любое его действие будет обращено против него же, и Арнорх одержит красивую победу. Ненавижу! Заоднo и другим покажет, что случается с глупцами, которые хотят изменить мир.

Но тогда все увидят, что меня нет и информация о похищении может просочиться…

Логичнее и безопаснее для кронса избавиться от противника еще до испытания.

По щеке скатилась слезинка.

– А-а-й!..

Я схватилась за лицо. В местном холоде слезы обжигали. И мокрому месту стало в несколько раз холоднее. Больно так, что в голове отдается.

Сил оставалось все меньше.

Я еле топталась на месте, далеко уже не ходила.

Мысли ползали в голове сонными мухами. Не мысли даже, картинки-видения. Я бегу от преследователей и залезаю в слоттерс к Эрихарду. А он такой холодный и пугающий… Тогда я и представить не могла, что всего через несколько дней буду умирать от одной мысли, что его больше нет. А потом он нес меня на руках перед семьей. И целовал бесчисленное множество раз.

Слезы уже беспрестанно катились по щекам. Жгли кожу, но какое это имело значение?! Я так устала…

Спать хочется.

Ноги подогнулись,и я осела на ледяной пол.

Боли удара даже не почувствовала.

Глаза закрылись.

Холод, выжигающий жизнь, уходил по капле. Вместе с сознанием.

Мне снились сны, чего вообще-то умирающим не полагается. Ну, я так всегда почему-то считала.

Где-то капала вода.

Как-кап.

Кап.

Ужасно раздражало.

Потом я летела в слоттерсе через Переход. На душе было горько, по щекам катились слезы, а при малейшем неловком движении напоминала о себе тупая боль где-то в теле. Я еще не поняла, где точно, но отчего-то расплакалась горше.

– Ллана!..

Эрихард. Он звал меня.

– Ллана!

В своем сне я задала слоттерсу команду увеличить скорость. В голове – не у меня настоящей, а все еще у той,из сна – прочно засело знание, что Переход вот-вот перенастроится. Надо успеть.

– Ллана, очнись!

Мм-м?

Кажется, это не во сне.

Возвращаться в слишком жестокую реальность разум отказывался. А пoшевелиться просто не получилось.

– Лланка… - По ощущениям, меня перевернули.
– Это я виноват.

Треск ткани. Магия и оэни.

Узор отказывался реагировать.

Но на меня внезапно навалился мучительный холод. Тело начала бить крупная дрожь.

– Вот так. Ты жива.

Такое чувство, что к сожалению.