Звуки пения оперных див и музыки полностью заполнили все пространство зала. Все, что происходило на сцене, почему-то девушку не воодушевляло и нагоняло скуку. Ее глаза начали постепенно слипаться. Заснуть ей не давала жвачка, которую она старательно перебирала зубами, и приятный запах, исходивший от Максимилиана, который заставлял ее сердце биться быстрее.

За Максимилианом расположился Эрик, ноги которого она постоянно видела в движении, он болтал ими взад-вперед, не зная, как и девушка, чем себя еще занять.

Пережив первое действие, Мелинда так и осталась сидеть на месте, когда другие перешли в соседнее помещение. К ним стекались разные люди поприветствовать их и пообщаться. Но не одна она держалась в стороне. Эдвард тоже, предпочитая только свое собственное общество, отошел к самому дальнему углу с зажатым в руке стаканом и смотрел на Мелинду. Она не понимала, что было в этом взгляде: то ли неизменная строгость, то ли какая-то недосказанность и желание поговорить.

Когда антракт закончился, и они все расселись по местам, Мел решила озвучить свою благодарность Максимилиану.

– Спасибо большое! Мне очень понравился твой подарок! – выдохнув, она добавила – И треки! Это что-то, спасибо!

– Я рад, что тебе понравилось. Думаю, тебе в скором времени, и телефон понадобится, я поговорю с Эдвардом, – он улыбнулся.

– Это было бы замечательно!! – у девушки загорелись глаза. Ведь если он появится, она сможет звонить Люс! Ей ведь столько нужно рассказать!

От такого яркого проявления эмоций на нее резко обернулась блондинка и смерила строгим взглядом, отчего Мел кинула на нее такой же, не менее суровый, та же, в свою очередь, быстро отвернулась, обратив все свое внимание на Дамиана. Затем Мел все с тем же наслаждением терзала уже потерявшую всякий вкус жвачку и, надув большой пузырь, звучно лопнула его. Тут, наверное, и терпение блондинки лопнуло:

– Слушайте сюда, леди, где ваши манеры? Не могли бы вести себя потише? – прошипела белобрысая кукла. Мелинда, у которой от такого наглого и неожиданного обвинения в свой адрес заходили желваки, и, тоже не отличавшаяся большим терпением, посмотрела на эту похитительницу мужских взглядов и ядовито произнесла:

– А вы тогда не могли бы спрятать свои презенты, они так ослепляют, что людям с противоположных мест сцены не видно!

Тут в их ложе воцарилась тишина, которую разрезал громоподобный смех. Это был Дамиан. Целый вечер, игнорировавший ее, он не смог сдержаться, и этот смех ей понравился. Затем посмотрев на Максимилиана, она поняла, что он, в отличие от Дамиана, осуждает ее за острый язык. Но ей не было стыдно, она никогда не давала себя в обиду, и этот раз – не исключение.

– Дамиан! Почему ты смеешься? Почему ты не вступился за меня! Эта девчонка не смеет со мной так разговаривать! – шипела она Дамиану, но Мелинда прекрасно все слышала.

– Она еще подросток. А ты, дорогая моя, могла бы быть и полюбезнее. – Мел услышала его спокойный ответ. Все остальные, присутствующие при этой перепалке, не могли взять в толк, что произошло, потому, как не все слышали.

Затем свет опять потух и начался ненавистный для Мел второй акт, который обещал закончиться не меньше, чем через полтора часа. Она облокотилась на спинку своего удобного кресла, отодвинувшись подальше от женщины, и погрузилась в свои мысли.

Мел подумала о Кайле, от которой долго не было ничего слышно. «Может, ей запретили меня посещать? Может, каким-то образом стоит ее самой навестить?» Так она, незаметно для себя, погрузилась в сон, из забытья ее вывел шум аплодисментов и многочисленных выкриков снизу. Ее сон остался никем не замечен, она потерла глаза руками, забыв, что они накрашены, прическа, если ее таковой можно было назвать, растрепалась, и была похожа на бесформенное гнездо, но равнодушие победило всякие эмоции, и она вместе со всеми двинулась к выходу. Девушка упорно не замечала пары темных глаз, которые провожали ее до самого выхода.

Дамиан знал, что ему лучше держаться от нее подальше. Она здорово может ему навредить. Но девчонка так старательно искала ответы на свои вопросы, что он забылся, стараясь помочь ей хоть чем-то, и куда это его привело, ведь он-то мог догадаться, что этим все и закончится. Но именно такого поворота он не ожидал, и как ни пытался хоть как-то объяснить себе все произошедшее, не мог этого сделать.

Но вечером, когда случилась перепалка девочки и Сары, он не смог сдержаться, она его порядком повеселила, и напряженность, которая овладела им после их встречи в библиотеке, немного ушла. Его спутницей была такая девушка, которой никто не в силах был что-то возразить в силу ее родовитого и богатого семейства, а так же ослепительной красоты. Вот только, бедняжка, напрочь была лишена интеллекта. Да и привез он ее сюда только потому, что того требовали обстоятельства, связанные с ее отцом и его немалыми деньгами. К тому же поддерживать с ней беседы, требующие хоть какой-то умственной нагрузки, было ни к чему, что его более чем устраивало, если брать во внимание последние дни, когда он работал на пределе своих возможностей, практически не отдыхая.

Подумав о Мелинде, он улыбнулся про себя. Кто бы мог подумать, что из наглой оборванки, наверняка, получится что-то стоящее. В ней чувствовалась порода, только бы над воспитанием поработать. Но может, именно это и вызывало к ней интерес, ее необузданность и бунтарство, может, просто стоило чуть-чуть отшлифовать то, что есть, добавить немного утонченности и дипломатичности, остальное сделает время.

Когда подогнали их машину, Мелинда забралась внутрь, но, как оказалось, поедут домой только они с Эриком, остальная часть ее семейки отправляется на прием, который обещал закончиться далеко за полночь. Развалившись в удобном кресле рядом с мальчиком, она вздохнула с облегчением. Они оба засыпали под классическую музыку, которая играла в салоне.