Валерий отстраняется, когда нам обоим перестаёт хватать воздуха.

— Зачем ты приручаешь меня? — хрипит он, упираясь лбом в мой лоб. — Я ведь могу привыкнуть. А тебе потом отвечать за того, кого приручила.

Вздыхаю, кладу руки ему на плечи, опускаю голову на грудь.

— Значит, отвечу.

— Смелая девочка, — грустно улыбается он. — Я ведь потом могу не отпустить.

И я прикусываю себе язык, чтобы не закричать: «Не отпускай!»

У меня получается сдержать и слёзы безысходности.

В отличие от него у меня с трудом получается выносить отчаяние…

Моё чудовище, мы оба бьёмся в стену, и выхода нет…

ВАЛЕРИЙ

Утром Тугарин заваливается в кабинет и пугает меня докладом:

— Босс… Тут такое дело… — с некоторых пор я сильно не люблю эту фразу в его исполнении, напрягаюсь и готовлюсь слушать: — Вы сказали патрулировать коридоры и следить за состоянием Инги Юрьевны…

— Ну? — тороплю я, заталкивая поглубже, мать его, дурное предчувствие.

— Она плакала ночью… сегодня… и стонала… — мнётся Тугарин. Он — башковитый, знает, что за дурные вести в нашем мире могут и башку снять.

Но я не буду. Потому что, кажется, догадываюсь о причине плохого самочувствия нашей дражайшей Инги Юрьевны.

 Лыблюсь самодовольно и отправляю Тугарина:

— Спасибо за бдительность капнет на счёт.

Он расплывается в радостной улыбке. Увидел бы её кто посторонний — неделю бы икал от страха.

Тугарин уходит, а я предаюсь приятным воспоминаниям.

О, как сладко стонала вчера моя куколка, как выгибалась в моих руках! Такого наслаждения я никогда не получал. Казалось, кончу, просто таращась на её невинные прелести.

Теперь я ни одной шлюхи не коснусь. Не хочется больше суррогата.

Но ведь Инга — не моя. И делать её по-настоящему своей было бы нечестно. Права у меня такого нет.

Она заслуживает нормальной жизни, нормальной семьи, когда она будет ждать мужа с работы, воспитывать детей, возить их в гости к бабушке с дедушкой.

А не пугливо оглядываться — не затаился ли где-то киллер, желающий пришить её.

Такая судьба — не для Инги.

Я, конечно, последний мерзавец и гад, но даже никогда не смогу обречь её на подобное.

Нужно скорее разрулить эту ситуацию с долгами и…отпустить её.

Помочь развестись с Тёмочкой.

Спасти её от себя.

Блядь, да что ж у меня, как у молокососа обдолбанного, руки трусятся?

Другого выхода нет. Во всяком случае, я его пока не вижу.

Ну а пока она здесь — хочу дарить ей только позитивные эмоции. Помнить она будет всё равно, так устроен человек. Так пусть же в памяти останется хоть что-то хорошее. А не только кровавая бойня в день свадьбы и жесткий трах со шлюхой, похожей на неё.

Пожалуй, за то, что она подарила мне вчера, что позволила касаться, ласкать, стоит её отблагодарить.

Только вот чем? Что нравится девкам? Шмотки, цацки?

Инга не такая.

Я бы мир бросил к её ногам. Но мой мир так гадок, что вряд ли придётся ей по вкусу.

Тогда что? Цветы — вспыхивает в мозгу. Конечно, надо заказать шикарные розы. И сыпать ей их под ноги.

Она заслужила.

В голове всплывает дурацкая песенка: «Чёрная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви».

Да, розы непременно должны быть алые. Как кровь моего сердца, которое выстукивает её имя.

Ради такой цели даже сам спускаюсь вниз, в подвал: здесь у нас не только тренировочный зал, но и наше бандитское логово. Мужская берлога, где ребята проводят время, ожидая распоряжений.

Сегодняшнее моё задание слишком деликатно и заставляет их скрести мощные затылки.

Тугарин на правах моего личного помощника отвечает за всех:

— Сделаем, босс. Не волнуйся.

А мне есть отчего поволноваться — я поручаю им скупить во всех магазинах красные розы на длинном стебле и привезти в особняк так, чтобы никто не увидел.

— В подвал выгрузить незаметно. Поняли? — они кивают. — Выполняйте.

Парни уныло тащатся к задней двери, ведущей в гаражи, а я поднимаюсь наверх.

Путь лежит мимо кухни.

Не знаю, почему решаю заглянуть? Наверное, чуйка срабатывает.

Подхожу и замираю в дверях.

На кухне, как и в моей голове, безраздельно царит Инга.

Она выглядит так, словно соскочила с экрана телевизора — из какого-то душевного американского сериала про идеальную семью: в весело разлетающейся юбке, нарядном переднике, тоненькая, воздушная и улыбчивая. Инга буквально пританцовывает у плиты с лопаточкой, которой проворно переворачивает некрупные «лепешки» золотистых оладушек. Образцовая женушка хлопочет на кухне для своего мужа.