– Занятный между прочим гражданин. Ты даже не представляешь, каких трудов мне стоило его разыскать.

Раиса Михайловна открыла шкафчик и достала серебряный поднос, на котором красовалась бутылка абхазского коньяка и два бокала.

– Давай выпьем, подруга, – Круглова наполнила бокалы. – Чтобы всё у нас получилось. Потому как по-другому нам нельзя.

– Да, – согласилась Окольцева. – Уже слишком много пройдено, чтобы отступать назад.

Подруги пригубили солнечный напиток и затянули свою любимую песню времён безвозвратно ушедшей юности:

Листья жёлтые над городом кружатся,

С тихим шорохом нам под ноги ложатся.

И от осени не спрятаться, не скрыться…

Листья жёлтые, скажите, что вам снится?

– Что вам снится, – Круглова затянула сольную партию.

– Эх, подруга, – Окольцева довольно улыбнулась. – Нам ли быть в печали. Рано мы осень вспомнили.

– Да, что-то тоскливо в последнее время, Антонина, – разоткровенничалась Круглова.

– Даже несмотря на грандиозные планы?

– Как-то так, – уклончиво ответила Круглова.

Антонина Егоровна как женщина, умудрённая житейской истиной, смутно догадывалась, откуда дует ветер печали в раскрытое окно лучшей подруги.

– Мужика тебе надо, Рая.

В глубине души Раиса Михайловна понимала, что это именно то самое место, где и зарыта собака, но на поверхности виднелся лишь покосившийся крест погибшим героям любовных баталий.

– Да где же его взять, нормального мужика? – Круглова обречённо выдохнула. – Вокруг одни альфонсы и любители накаченных мужских ягодиц.

– Да, Рая. Время героев кануло в безвозвратное прошлое. Но я верю, что парочку динозавров ещё можно отыскать.

Круглова хитро прищурилась и наполнила бокалы.

– Это чего? Один тебе, один мне?

– Нет, подруга, – Окольцева категорично мотнула головой. – Я мужа люблю, и ты об этом знаешь.

– Счастливая ты, Антонина.

– Я не счастливая, я толстая. А к людям с хорошим аппетитом судьба всегда благосклонна.

– Да иди ты! – Круглова недоверчиво покосилась на подругу.

– Честно говорю. В книге прочитала.

– И как она называется?

– Я точно не помню. Там что-то про позитивное мышление и непредвзятое отношение к жизни.

– Понятно, – Круглова заинтересовалась концептуальной теорией счастья. – Слушай, подруга, а не заказать ли нам пиццу?

Новый виток в жизни Аристарха Петровича сопровождался целой плеядой неизвестных ранее ощущений. Парикмахерская, косметический салон и вещевые бутики ГУМа сделали своё грязное дело, тем самым очистив как внутреннее пространство вчерашнего забулдыги, так и его внешнее содержание.

– Блеск! – Кудрявцева пробежала оценивающим взглядом по новому образу Игнатьева. – Даже не верится. Ты, Петрович, теперь вылитый гангстер. Тебе бы только шляпу и автомат Томпсона в руки.

– Ага, – Игнатьев с тоской взглянул на винную лавку. – Точно гангстер. А на дворе сухой закон.

– Не переживай, друг любезный. Вот как только дело сделаем, сразу рванём в глухой запой. На неделю.

– Ты со мной? – Игнатьев потребовал гарантийные обязательства.

– По-любому, – невозмутимо произнесла Кудрявцева. – Держи.

Евгения достала из кармана брелок с автомобильным ключом и протянула его напарнику. После кивнула головой в сторону парковки.

– Пошли.

Аристарх Петрович неоднозначно пожал плечами и устремился вслед за своим куратором. Новоиспечённый гангстер догадывался, что должно произойти в последующие минуты его первой рабочей смены. Он взглянул на логотип баварского автомобильного бренда, красовавшегося на брелоке, и довольно сморщился.

– Да иди ты!? – Игнатьев удивлённо вытаращил глаза, едва девушка замерла возле начищенного до блеска автомобиля.

Кудрявцева хитро улыбнулась.

– А ты что ожидал увидеть? Семейный минивэн?

Аристарх Петрович не мог поверить собственному счастью. Он, словно несмышлёный подросток, которому папа подарил на день рождения двухколёсный самокат, с удивлением рассматривал седан представительского класса.

– Очуметь! – Игнатьев с восхищением остановился возле водительской двери. – Это же семёрка BMW, Женька.

– Ну да, – Кудрявцева равнодушно пожала плечами. – Последнее поколение. Ты хоть водить-то умеешь?