После того, как я перетряхнула все карманы, кошельки, сумочки и коробки с вещами выяснилось: во-первых, я – нищая, а во-вторых, оказывается, пятнадцать лет назад на меня запал один из заказчиков. Цветная открытка с зачарованными сверкающими чернилами, уже подвыцветшими от времени, меня искренне позабавила, и я честно попыталась вспомнить тот год. Естественно, не получилось, и я безжалостно выкинула чью-то несостоявшуюся любовь в мусорку.

В общей сложности мне удалось наскрести около пяти золотых мелочью. Да уж, давно я не чувствовала горьковатого привкуса нищеты на своих губах. Но сомневаться я ни в чем не собиралась. Пусть сомнения – один из признаков человечности, которой я так хотела достичь.

Я все-таки перетаскала грязную воду прочь и задвинула бочку за печь. Только после этого приблизилась к фейри и резким движением убрала ткань компресса с его лица.

Светлый распахнул глаза, и я с удовлетворением отметила, что гной почти исчез.

– Как ощущения?

Он поморгал. Я кожей чувствовала его изумление и радость. Удовлетворенно цыкнула, расслабляясь: оказывается, все это время я держала себя в напряжении, опасаясь свалиться в эфир. А пока фейри радовался исцелению, можно было немного выдохнуть.

– Спасибо, – прохрипел он.

Это что у него с голосом случилось? Вроде нормальный был! Почти.

– Обращайся, – кивнула я. Жутко хотелось немного поязвить, потому что я уже начинала потихоньку чувствовать себя ангелом… гадость какая!

Светлый приподнялся на локтях и посмотрел на меня своими синими, как океан, глазами.

– Спасибо, – повторил он. – За все спасибо. Ты просто не представляешь, что ты для меня сделала!

– Я не дура, Касаниэль. Вряд ли я не представляю, что спасла тебе жизнь, – хмыкнула я.

Забравшись в кресло с ногами (светлый покраснел: кажется, в реалиях короткого халатика это выглядело не очень прилично), я уставилась на своего гостя в упор.

– Давай приступим?

Эфир опять заполнился отголосками уныния и паники, но мне уже было не до этого. Предвкушение закончилось. Как и терпение. Я хотела эту улыбку.

Касаниэль моргнул и приподнялся на локтях, не сводя с меня глаз. Что-то было такое в его взгляде… настораживающее. Но я решила не обращать внимания. Он должен мне улыбку! И он мне ее даст!

– Что мне нужно делать? – спросил он, как будто сам не знал ответа на свой вопрос.

Решил состроить из себя дурачка? Пожалеть себя?

Эфир становился вязким от его уныния, и я сползла с кресла, чтобы быть ближе к фейри.

– Просто улыбайся, – приказала я. – Улыбайся, красавчик!

К.

Его разум наполняет странная смесь чувств. Он пытается разобраться, что именно намешано в его голове, но получается плохо. И самым смешным является то, что он совершенно не понимает, почему это происходит с ним. Почему он, задыхаясь от чувства всеобъемлющей благодарности к этой странной человечке, одновременно испытывает отвращение и страх при взгляде на нее.

Лиз сползает на пол и двигается прямо на него, в своем белом халатике напоминая огромную змею-альбиноса и внушая еще больший ужас.

Что-то с ней не так. Не так. Его крылья трепещут, и Касси вдруг понимает, что дело именно в них. Ведь они наполовину находятся в эфире – условном пространстве, которое некоторые знатоки называют междумирьем. Или границей. Фейри гордятся своими крыльями – доказательством того, что их раса избрана Высшим и его ангелами. Именно крылья помогают Касси и ему подобным видеть эфир, находясь в подлунном, ведая истинную суть вещей.

Но Касси не хочет видеть. Он зажмуривается, стараясь улыбаться как можно шире и надеясь, что улыбка, его улыбка в подарок, не выглядит жутким оскалом. Он не хочет дарить Лиз оскал. Она заслужила свою награду, и пусть Касси до сих пор не понял, в чем тут суть, он искренне хочет, чтобы эта человечка осталась довольна. В конце концов, она спасла ему жизнь.

Он чувствует, как она приближается, и в ноздри ударяет странная смесь запахов: чистого девичьего тела, приторно-сладких духов, мыла, лечебных трав, а еще жареных каштанов и обожженной плоти. Касси передергивает плечами и открывает глаза.

Видимо, эта человечка, все-таки знает, что делает. Потому что ее рот больше не «плавает», губы растягиваются, и с каждым мгновением ее лицо становится все красивей. Касси не может оторвать взгляда от нее, он всматривается в острые черты лица и отмечает, что, несмотря на болезненную худобу, она выглядит привлекательно. Очень привлекательно. Она завораживает его, заставляет сердце биться сильнее, а кровь струиться по жилам в сотни раз быстрей. Он чувствует, как у него начинают пылать щеки, когда она практически прижимается к нему, он чувствует прилив возбуждения, когда ее по-настоящему улыбающиеся губы прижимаются к его, он почти сходит с ума… чтобы в следующий миг с диким криком отпрянуть от нее и в совершенно безумном, всепоглощающем, неистовом ужасе шарить вокруг себя, пытаясь найти хоть что-то острое или тяжелое, что может сойти за оружие. Потому что ему просто необходимо убить это.