Фейри скривил губы. Прости, дорогой, теперь твоя улыбка принадлежит мне… хотя такого эффекта я, честно говоря, не ожидала. Обычно все, что я заимствовала, не исчезало у владельцев, иначе в свое время по Городу разгуливали бы лысая, безногая, безрукая, безглазая и безносая соответственно человечки.

Я бы на такое посмотрела, ага!

Но мои выводы оказались неверными: парень просто не собирался улыбаться. Он думал над вопросом: соврать мне или нет? В эфире было тихо. То есть, что-то там от него исходило, но явно не уныние. Но и не радость, хотя чувство было явно светлым.

Не мое меню, это уж точно.

Ответ фейри заставил меня порадоваться, что я уже сижу.

– Мне нужна твоя помощь, – заявил Касаниэль.

К.

Лиз на миг замирает, слегка приоткрывает рот от удивления, заставляя Касси завороженно замереть, разглядывая очертания ее идеального лица. Она вскакивает с кресла, отбрасывает прочь свой плащ, вновь оставшись в белоснежном халатике, настолько коротком, что Касси не выдерживает и отводит взгляд.

Ей невероятно идет белый цвет, издревле считающийся цветом светлых рас. Цветом ангелов. Наверное, все это потому, что человеческая ипостась Лиззи прекрасна и отвратительна одновременно. Касси начинает понимать, почему, глядя на нее, он испытывал отвращение. Он интуитивно чувствовал несоответствие внешнего и внутреннего. Человечка с ангельской внешностью и сутью демона.

Касси совсем не уверен, что Лиз добивалась этого намеренно, но ее хрупкость, светлые, идеально уложенные волосы, длинные стройные ножки, тонкие запястья и его, Касси, улыбка, создают невероятный эффект.

Ангельские крылья ей бы подошли. Жаль, у демонов крыльев нет.

Лиззи начинает заразительно хохотать. Она склоняется над ним, сверкает своими зелеными, как весенняя трава, глазами, а затем падает ему на колени, заставляя простыню практически сползти. И при этом продолжает смеяться. А Касси завороженно смотрит, отмечая про себя, что она легкая, как пушинка.

– Я знала, что ты не в своем уме, светленький, но чтобы насто-о-о-лько! – она обнимает его за шею, смеется и смотрит на него. Прямо в его душу. Приценивается? Что ж, возможно именно этим ему и придется заплатить.

Вопрос в том: готов ли он на это?

Касси хочет улыбнуться, просто чтобы показать ей, что он действительно уверен в своем решении. У него нет выбора. Возможно, он пожалеет, да он пожалеет, но не сегодня. Не сейчас.

Он смотрит на умирающую от смеха девушку, чувствует тепло, исходящее от ее тела, едва прикрытого домашним халатиком, и пытается разглядеть сквозь идеальную человеческую оболочку то, что он увидел в междумирье.

Синюю кожу с черными прожилками вен. Светло-оранжевые волосы, собранные в два веселеньких хвостика, на кончиках которых весело позвякивают маленькие бубенцы. Светящиеся золотом глаза, обрамленные длинными, да самых малиновых бровей, зелеными ресницами. И бордовый дым, который исходит из внешних уголков глаз.

Он хочет рассмотреть ее там, в эфире. Он хочет еще раз увидеть ее истинную суть. Но сейчас ее в эфире нет. И это странно.

– Мне нужна твоя помощь, – повторяет он.

Лиззи внезапно перестает смеяться, и в ее маленькой комнатушке разливается тишина. Кажется, что мир остановился, потому что Касси не слышит ничего. Только свое и ее дыхание.

– Ты не в своем уме, – она все еще обнимает его за шею, а ее невероятные глаза так близко… Касси переводит взгляд на волосы и ловит себя на мысли, что очень хочет прикоснуться к ним. – Может, мне еще раз померцать, чтобы ты пришел в себя? Что-то мне кажется, ты не до конца осознал серьезность своих проблем!

Что Лиз имеет в виду под словом «померцать», Касси не очень понимает, но он понимает то, что все делает правильно.

Королева не оставила ему выбора.

– Я хочу, чтобы ты меня убила, – говорит он. – Не по-настоящему! – добавляет испуганно и торопливо, будто она может убить его одним щелчком.

Она глубоко вздыхает, сползает с его коленей вместе с простыней, которой он оборачивался, и садится в кресло, практически в нем утонув.

Такая красивая, такая хрупкая… такая опасная.

Куколка.

– Я уже это сделала, – говорит она. – Официально ты теперь мертв. Так что давай договоримся так: я отпускаю тебя с миром, а ты забываешь о моем существовании. Как тебе сделка?

Касси наклоняется и поднимает простыню с пола, вновь прикрывшись. Затем медленно берет в руки чашку с остывающим чаем. Не сводя глаз со своей собеседницы, делает глоток. Лиз внимательно наблюдает за ним, и в ее зеленом взгляде Касси видит любопытство.

– Я… хм… как бы это сказать, – когда он успел стать столь косноязычным? – В общем, через несколько месяцев, максимум через год, Королева воззовет и… то есть, меня вычислят.