– Смотри! – Эль больно толкнул меня в бок и указал вглубь переулка. – Там еще кто-то.

Проследив взглядом за его рукой, я ничего не обнаружила. Выругалась, вышла из эфира и увидела седого старика в сером плаще. Трясущейся рукой, он выводил какие-то знаки в воздухе, из чего я сделала вывод, что он маг.

Папочка нашей химеры? Какой-то он совсем уж старый. Поздновато, дедушка, вы за эксперименты взялись, не успеете ведь довести до ума! Лучше бы порталами занимались, вон у вас какой красивый за спиной висит!

– Оно его слушается! – ошеломленно прошептал Эль. – Ничего себе! Лиз, оно…

Химера начала часто мерцать, и теперь я могла видеть ее и человеческими глазами. Ее перемещения в эфир и обратно были настолько быстрыми, что от неустойчивости картинки у меня заболела голова… впрочем, она болела еще и по другому поводу. Бросив взгляд на свою левую ногу, я не обнаружила на ней никакого укуса. Зато на ней красовался хороший такой ожог.

Обжечь меня даже в человеческой ипостаси могли только две вещи: вода из святых источников и… этого не может быть!

Существо подошло к старику, ласково боднуло его головой, от чего он зашатался, и послушно шагнуло в портал. Старик огляделся, поднял голову и, заметив меня, слегка улыбнулся тонкими губами.

– Мы еще встретимся, – различила я.

Одарив меня плотоядным взглядом, маг взмахнул плащом и упал в портал вслед за своей зверушкой.

– Что он имел в виду? Ты его знаешь? – я слышала в голосе Эля беспокойство, но оно шло ни в какое сравнение с тем, что испытывала я.

Нет, я не знала этого старика.

Нет, я не знала, что ему от меня нужно.

Меня пугало совершенно другое.

– Эль… это существо одновременно жило в двух мирах, ведь так? Иначе маг не смог бы давать ему знаки из подлунного? – отступив от края крыши, прошелестела я.

Напарник кивнул. В его глазах я увидела сочувствие: очевидно из-за ожога… это он еще задницу мою не видел!

– Оно мерцало, как демон, так? Мерцать умеем только мы!

– Предположим, – кажется, до фейри начало доходить, что мое беспокойство связано отнюдь не с болью.

– Эль… оно обожгло меня… и воды оно из себя не извергало… знаешь, что еще может меня обжечь?

Напарник поджал губы и нахмурился. Он знал.

– Элечка… ты понимаешь, что мы с тобой только что видели? Мы видели существо, которое живет, как фейри, мерцает, как демон и время от времени излучает ангельский свет!

Сказанные вслух, мысли стали еще страшней, но сознание я потеряла, пожалуй, от боли.

К.

Лиз сквернословит. Богохульствует. Кричит. Потому что ей больно.

Нанося целебную мазь, Касси старается не касаться ее ожогов, особенно того, что пониже спины, но полностью избавить ее от не самых приятных ощущений у него не получается.

– Потерпи, – говорит он и едва удерживается, чтобы не сказать «любимая».

Зачем ей его ласковые слова? Даже если бы Лиз имела то, что в подлунном мире называют душой, ей не нужны его нежности. Особенно сейчас, когда ей невыносимо больно.

– Эта тварь просто не может существовать, Эль! – восклицает она вместо очередного ругательства. – Такое просто не может быть, понимаешь?

– Но это есть, – осторожно говорит Касси.

Лиз утыкается лицом в подушку и что-то ворчит в ответ.

Она очнулась в тот момент, когда он принес ее домой. Сначала говорила, что с ней все в порядке, а потом сдалась.

Ожоги были красными, пузырящимися, страшными, и Касси был совсем не уверен, что здесь поможет простая мазь. Но других вариантов у него не было. Пока он осторожно срезал с нее одежду, Лиз молчала, будто ей было совсем не больно. Кричать она начала уже потом.

– Эль, мы должны вернуться туда, – говорит она, когда он, наконец, заканчивает с ее ранами. Она лежит на животе, ее локти впиваются в подушку, а голову она опирает о ладони. В таком положении она выглядит совсем беззащитной, и он буквально задыхается от приступа щемящей нежности.

Вернуться? Касси совсем не хочет возвращаться в тот темный переулок. Может существовать подобное, или нет – неважно. Лиззи обожжена ангельским светом. Светом, который подарит ему, Касси, только тепло и прощение грехов. Пожалуй, сейчас разница между ними очевидна.

Как будто ему не хватало того, во что она превращается в эфире.

Но он любит ее. Такой, какая она есть. Во всех обличьях.

– Только не сегодня, – со вздохом отвечает Касси, не решаясь спорить с ней в этот момент. Ей сейчас нужен покой и сон: рассвет уже наступил и Город начинает бурлить.