Я не любил Ритани. Всё мое взаимоотношение с ним можно было описать двумя категориями. Те дни, когда я готов был мириться с ним. И те дни, когда мне хотелось его прикончить.

Кажется, было один раз, один-единственный раз, когда это желание было почти нестерпимым. О чём же мы разговаривали?

Бездумно открывая и закрывая ящики своего письменного стола, я пытался поймать за кончик воспоминание. Но оно не поддавалось.

Увы…

Чтобы это ни было, оно было уже от меня очень далеко…

Ладно. Выбросить из головы Ритани, у меня ещё стопка бумаг из его департамента. То, что меня не может предать мой брат, не значит, что не найдутся желающие в его департаменте это сделать. И лучше это выяснить прямо сейчас, пока мои шпионы со всех концов Ниларской империи и Каннаритании добывают информацию о драконах.

Итак. Кто следующий? Ага, некий аль…

***

Раскрыв глаза, я глубоко-глубоко выдохнула. Вот это накал. События несутся вскачь безумной чередой. Страшно подумать, во что я влезла, и не менее страшно пытаться понять, что я натворила, какую лавину событий запустила.

Хорошо. По крайней мере, пока мне удалось удержать войну, на самой тонкой кромочке. Она уже близко, провидицы-эльфийки постоянно повторяют про неё, так что сложно не услышать.

Среди драконов с силой предвидения не было вообще никого, так что не стоит удивляться их спокойствию. Хорошо. Жаль, конечно, что проверить информацию от провидиц нет возможности, но нужно что-то делать. Нужно двигаться дальше. В конце концов, война — это просто адекватный ответ на те заговоры, что плетут соседи. Не плели бы — жили долго и счастливо. Хотя, не при этих правителях. Просто долго. С нами будет недолго, а потом, может быть, наступит, наконец, и период «счастливо». Так. Так. Понять бы, что делать-то мне сейчас?

Я вернулась во дворец, поработала в облике Канната. Связи между мной и телом с каждым днём, к моему ужасу, только укреплялись, а вот в том, что меня окружало, уже начали встречаться первые провалы. Вот как сегодня, что-то помнило, что у Канната и Ритани был серьёзный скандал, и князь даже задумался о том, что он хочет убить своего палача, но где было дело и почему — большой вопрос.

Не меньший вопрос, кто же всё-таки заговорщик.

Пребывание в образе Фая дало мне некоторые ответы, например, что заговор был ещё более разветвленным чем мне казалось. В него была вовлечена даже королева Цитандера! Так что смерти «князю Каннату» было не избежать. Они тоже были ограничены по времени. Значит, у меня было совсем не сорок дней. А намного, намного меньше. К тому моменту, как исполнится сорок дней с гибели принцессы Медуницы, князь Каннат должен быть уже мёртв.

Это я предполагала и даже вносила коррективы в свои планы, но теперь, после того, как я получила достоверную информацию, кое-какие планы предстояло пересмотреть полностью.

Самым «милым», что мне удалось выяснить из вещей, что окружали Фая, а в частности от его трости, состояло в том, что он тоже был абсолютно не в курсе, кто именно главный заговорщик! И это была обида! Ставку на это я не делала, но, говоря по правде, на такое рассчитывала.

Как минимум нужно было идти другим путем. Как максимум… Я даже не знала, что нужно делать. Это были дворцовые интриги. Пока мои братья выживали в них, порой даже назло желанию Ниларского императора, я была закрыта в своих покоях. Да, у меня были облики… но понимая, что выдам себя в любом аристократическом обществе, я никогда туда не входила. Знания у меня были, теоретического характера. В чём-то они сейчас помогли, в чём-то нет. Я была ребёнком там, где заговорщик выживал десятилетиями. Мне было его не вычислить.

Побарабанив по коленке, я крутанулась к окну и уселась на подоконнике. Пышная юбка была больше декоративной, волосы были убраны, и я даже вдела туда цветок. Видела на какой-то картине, сделала и забыла. В голове было слишком много вопросов.

Что я вообще хочу получить от текущей ситуации? Да, я ввязалась во всё это на волне эйфории и злости, пожалуй, даже обиды. Потом я всё это тащила, потому что нельзя было бросить. А теперь-то что? Что я хочу?

Знать? Любопытство можно удовлетворить и другим методом.

Организовать бескровную смену династии? Да, это и без меня сделают. Достаточно просто выдать труп истинного князя.

Если только… драконы? Та мысль мелькнула в голове и пропала, но если у меня будут все драконы, смогу ли я заставить императора Ниларской империи … отдать свой трон?

— Ваше высочество.

Этот голос я хорошо знала. Медленно, словно не веря своим ушам, я повернулась, разглядывая Красного дракона.

И вновь, вновь, вновь ощутила себя девочкой-подростком, влюбленной в него до безумия. Высокий, высокий и прекрасный. Загорелая кожа, не приятный золотисто-аристократический загар, а настоящий. Обычно обветренное лицо смягчилось, здесь драконам пришлось на некоторое время перебраться под защиту стен. Я бы не назвала по отдельности черты лица Сантайра приятными, скулы — высокие и резкие, подбородок излишне тяжеловат, нос излишне острый, щеки чуть впалые, глаза огромные, слишком огромные. И я в них тонула. Он был красным, не только по своей магии — огненной магии, в которой не ведал отката. Он был воплощением порой не то крови, не то огня, не то чего-то ещё.

Брюнет, совершенно классический брюнет, но там, где у нормальных людей был иссиня-чёрный оттенок, в роскошной короткой шевелюре Сантайра затерялись алые-алые пряди. Я знала точно, что когда он одевается в свою стихию, волосы становятся красными, не как кровь и не как огонь, не так пошло, не так ярко, это был алый цвет бесконечного торжества.

И глаза загорались алым взглядом голодного зверя.

В обычное время это были глаза цвета плода переспевшей вишни.

Он не носил красного в одежде. На его положение указывала алая оплетка на алебарде, да алая повязка на плече. Даже церемониальный алый костюм он взмахами своей верной острой подруги настрогал на лоскуточки и высыпал на голову придворному, велев не позорить.