В отчете о хранении музейных ценностей дворцов-музеев г. Пушкина, датированном началом сентября 1941 г., приводятся следующие данные. С 22 июня по 22 августа 1941 г. были организованы 5 очередей отправки в тыл музейных вещей пригородных дворцов-музеев. Эвакуация производилась в следующей последовательности:

– 1-я очередь – 30 июня, 48 ящиков в г. Горький,

– 2-я очередь – 6 июля, 46 ящиков в г. Горький,

– 3-я очередь – 13 июля, 47 ящиков в г. Горький.

Экспонаты 1-й, 2-й и 3-й очереди, отправленные в Горький, были размещены в здании областного краеведческого музея. Однако к октябрю 1941 г. Горький превратился в прифронтовой город, участились налеты вражеской авиации. 8 ноября предметы из пушкинских музеев были погружены в вагоны и отправлены в Томск, а оттуда в Новосибирск.

4-я очередь – 20 августа, 91 ящик в г. Сарапул,

5-я очередь – 22 августа, 74 ящика в г. Сарапул [50] .

Всего из структур, подчинявшихся Управлению культурно-просветительными предприятиями Ленсовета, по железной дороге были эвакуированы 64 863 музейных предмета, что составило более 66 % всех имевшихся ценностей.

Особо хочется остановиться на эвакуации всемирно известных коллекций Государственного Эрмитажа. Это был один из очень немногих музеев страны, в котором вопросы вывоза музейных ценностей в случае возникновения для них опасности, были достаточно продуманы и проработаны в мирные годы задолго до начала Великой Отечественной войны. Первая директива из Комитета по делам искусств СНК СССР, которому музей был подведомственен и без которого директор Эрмитажа академик И.А. Орбели не имел права официально начать подготовку к эвакуации, пришла 24 июня:

«Об охране музейных ценностей. 24 июня 1941 г.

Обязать директора Эрмитажа тов. Орбели, директора Русского музея тов. Цыганова и начальника УКППЛ тов. Безпрозванного, в целях предохранения от бомбардировки музейных ценностей, перевести их из верхних этажей в первый и подвалы. На время работ по упаковке ценностей закрыть Русский музей и Эрмитаж для посетителей, выставки “Военное прошлое нашей родины”, “Рыцарский зал”, а также галерея героев Советского Союза работают бесперебойно» [51] .

Но уже в первый день войны музей начал подготовку к немедленному свертыванию экспозиций. Эрмитаж, переживший недавнюю «репетицию» – советско-финскую войну, смог заранее изготовить основную часть ящиков для упаковки ценностей, которые предназначались для отправки двумя железнодорожными составами. Они готовились для определенных экспонатов, и в них находился список предметов, предназначенных для упаковки, со всеми необходимыми данными и упаковочными материалами. Это позволяло эвакуировать коллекции в сжатые строки и обеспечить их сохранность при транспортировке [52] .

Уже вечером 22 июня, в воскресенье – рабочий для музея день, начался перенос 40 картин под своды Особой кладовой (Галерея драгоценностей № 1). Среди них произведения Леонардо да Винчи, Рафаэля, Тициана, Рембрандта. Работа по упаковке вещей велась круглосуточно, с небольшим перерывом на 2–3 часа только ночью [53] . Спали по очереди в залах, где шла упаковка, на стульях или на свернутых коврах. Даже зрительный зал Эрмитажного театра служил местом отдыха и сна. Поскольку часть научных сотрудников уже была мобилизована на оборонные работы, содействие оказывали студенты, художники, добровольно пришедшие помочь Эрмитажу. Шесть суток ушло на подготовку к эвакуации экспонатов первого эшелона – 500 тыс. единиц хранения.

В.Ф. Левинсон-Лессинг писал: «Картины малого и среднего размера (примерно до 100 х 75 см) были упакованы в ящики с гнездами, образованными укрепленными вертикально на стенах ящиков параллельными рейками, обитыми сукном; картины прочно укреплялись между этими рейками посредством деревянных брусков. В одном ящике такого типа помещалось от 20 до 60 (в отдельных случаях и больше) картин. Наиболее крупные по размеру картины были сняты с подрамников и накатаны на валы… На каждый вал накатывалось от 10 до 15 картин, переложенных бумагой. Зашитые в клеенку валы укладывались в прочные продолговатые ящики и укреплялись наглухо на специальных стойках» [54] .

Единственное исключение было сделано для картины «Возвращения блудного сына», размеры которой 262 х 205 см (5,37 кв. м). Ее не решились снять с подрамника и накатывать на вал, подобно другим полотнам. Ящик из досок толщиной в три сантиметра, специально изготовленный для «Возвращения блудного сына», еще больше увеличил габариты огромной картины. Эвакуация раки Александра Невского, статуи «Вольтер в кресле» работы Гудона из-за их тяжести и огромных размеров также потребовала особых приспособлений.

На товарную станцию Московского вокзала 30 июня был подан литерный поезд, состоящий из 22 больших четырехосных вагонов, одного бронированного и одного классного для сопровождающих и для отдыха бойцов военной охраны и платформы с зенитными орудиями. К вечеру в сопровождении научных сотрудников и вооруженных бойцов от каждого подъезда машины с экспонатами двинулись к Московскому вокзалу.

В ночь на 1 июля эшелон с экспонатами отправился в путь – в Свердловск [55] . Его начальником и директором филиала Государственного Эрмитажа на месте прибытия был назначен профессор В.Ф. Левинсон-Лессинг.