— Я знаю, что ты чувствуешь ко мне что-то, что пугает тебя до смерти, и я знаю, что не возьму тебя, пока ты не поймёшь, что это за чувство. Я знаю, что в конце концов ты станешь моей, но ты боишься увидеть это впереди. Что тебе понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть к тому, что я рядом. Что я никуда не уйду. Что я никогда не причиню тебе вреда. Я знаю всё это, Пейдж, и многое другое. — Я немного наклоняюсь вперед, чтобы мои слова были только для неё. — Я знаю, что люблю тебя с первого взгляда, и однажды ты скажешь это в ответ. И скоро ты увидишь, что я действительно люблю тебя. Что это не просто слова. Я собираюсь доказать это тебе. Заставлю тебя влюбиться в меня.

Маленькие слезы образуются в уголках её глаз, но она не позволяет им упасть. Она боец, это точно, черт возьми. И это моя самая любимая вещь в ней. Я хочу, чтобы она позволила мне сражаться рядом с ней. С ней. Показать ей, что она не одна.

После минуты удерживания меня за руку, она вздохнула и улыбнулась мне.

— Ты не знаешь, какого цвета у меня нижнее белье. — Она немного поднимает подбородок в самодовольном испытании. Она дразнит, потому что не знает, что ещё сказать. Ей нужно время, чтобы все, что я сказал, улеглось, и я дам ей его. Я дам ей все, что она захочет, пока в конце концов она моя.

Я подношу её руку к моему рту и целую костяшки пальцев.

— Ты его не носишь, котёнок.

Она пытается бороться с улыбкой, но не может. Вместо этого она смотрит на мой рот, который двигается туда-сюда по руке, когда я чувствую её кожу на моих губах.

— Как ты можешь знать обо мне всё, а я ничего не знаю о тебе?

Я останавливаю свои движения и улыбаюсь ей.

— Слишком занята тем, что ослеплена моей невероятной личностью?

— Этого не может быть.

Официантка приходит с нашей едой и предлагает нам ещё пива. Сдержанно, я отпускаю руку Пейдж, чтобы она могла поесть, но у меня нет особого выбора, так как она не очень хорошо ведет себя, когда дело доходит до еды.

— Тогда скажи мне. — Она смотрит на свой бургер, а потом быстро возвращается ко мне, как будто стесняется спросить.

— Я родился в Украине и в младенчестве попал в детский приют. Моя мать была проституткой, из того, что я мог узнать, и она не могла меня содержать. Меня усыновили родители, которые не могли иметь детей, и которые уже усыновили ещё двоих детей из этого района. Мне было три месяца, когда они привезли меня в Америку, и я вырос в Чикаго, штат Иллинойс.

Что-то проходит между нами, и я вижу понимание в её глазах.

— Так у тебя есть братья и сестры?

— Да. Я семейный ребёнок.

Она смеется, когда смотрит на моё большое тело.

— Такой себе ребенок.

— У меня есть старшие брат и сестра, но мы не очень близки. Мы любим друг друга, и я возвращаюсь домой, когда могу, но моя работа не дает мне покоя. — Я делаю паузу, чтобы перекусить, пока Пейдж думает, какие вопросы задать дальше. У неё, наверное, есть дюжина вопросов на выбор.

— Зачем нужны татуировки?

Я улыбаюсь и вытираю рот, благодарный за простой вопрос.

— Они тебе не нравятся?

— Нет, нравятся. Просто ты не похож на того, у кого они есть.

Я пожимаю плечами и смотрю на свои руки.

— Я сделал большинство из них после того, как приехал в Нью-Йорк. Ты права, когда говоришь, что я выгляжу полностью американцем, потому что так большинство людей говорят. Думаю, я сделал их, чтобы бунтовать против этого. — Это также помогло вписаться, когда я работал с головорезами. Я был слишком смазливым, как многие говорили раньше. Мне нужно было что-то с характером. Я протягиваю руку, чтобы она увидела. — Сработало?

Она закатывает глаза, но всё равно улыбается, и это всё, чего я хочу.

— Я люблю холодную погоду, Пакерс и шоколадное печенье. Я не выношу шампанского, я не доверяю кошкам и скептически отношусь к людям, которые не ходят босиком в собственном доме. У меня родимое пятно на левой ноге, я никогда не встречал куска бекона, который бы мне не понравился, и у меня очень сильное влечение к твоей заднице.

Пейдж завывает от смеха, а я сижу и смотрю. Как её голова наклоняется назад и обнажает горло. Как её волосы падают в сторону. Как она кладет руку на грудь. Она смеётся от всего сердца, и это самое прекрасное, что я когда-либо видел.

Хотел бы я рассказать ей больше. Хотел бы я со всем, что во мне есть, выложить всё на кон. Но сначала мне нужно, чтобы она влюбилась в меня. Мне нужно, чтобы она увидела, что стоит между нами, и поддалась. Потому что, когда я наконец-то признаюсь, мне нужно знать, что связь, удерживающая нас вместе, достаточно сильна, чтобы она не разорвалась. Все остальное дерьмо не имеет значения. Как я вырос или откуда пришёл. Маленькие детали моей жизни. Вот что важно сейчас. Выбор, который я делаю сегодня. По крайней мере, я молюсь, чтобы это было важно для неё.