По крайней мере, на пару часов я планирую заменить каждую «забавную» мысль в его голове горячими, грязными видениями, которые он будет видеть каждый раз, когда закрывает глаза.

***

Роман в отключке, а я улыбаюсь, гордясь собой за то, что так измотала его. Осторожно высвобождаюсь из-под его тела, обвившегося вокруг меня.

Бросив на него последний тоскливый взгляд, поднимаю руку с пола и иду через ванную обратно в комнату. Любое прощание могло привести к тому, что я превращусь в рыдающую Кашу, а, кроме того, у нас был с ним прощальный перепих. И это был просто недельный перпихо-роман, так что перепихо-прощание не уместно в данной ситуации.

Роман храпит, а я улыбаюсь, сдерживая слезы, которые пытаются просочиться наружу. Я буду рыдать, как ребенок, когда буду проходить через отходняки в уединении моего собственного дома.

До тех пор, пока…

Толкая дверь, я замечаю, что у Хенли вокруг глаз такие же красные круги, как и у меня, но никто из нас не говорит об этом. Привязывая руку быстрыми, отрывистыми движениями, я изучаю пустую комнату, которую они убрали.

Лидия протягивает мне мои сумки, а я тяжело вздыхаю, открывая сумку. Это привычка — считать, и я хмурюсь, когда обнаруживаю, что одной не хватает.

— В шкафу есть еще одна рука?

Лидия подходит к шкафу и качает головой.

— Там пусто.

— Вот дерьмо. У меня не хватает одной.

— Ты уверена? — спрашивает Хенли, шмыгая носом и имитируя кашель.

— Железно. Той, которая с красивыми розовыми ногтями. Чертыхаясь, я застегиваю сумку. Я расстегиваю вторую сумку и бесцельно роюсь в одежде. Нет, здесь ее нет. — Должно быть, кто-то ее украл.

— Что за мудак крадет протез у человека с ампутированной рукой? — интересуется Хенли со смесью гнева и отвращения на лице.

— Кто знает? Много придурков в этом месте, — ворчу я, разочарованная тем, что моя самая красивая рука исчезла, и мне приходится оставить симпатичного парня с мягкими черными волосами и темно-синими глазами.

Спускаясь по лестнице, мы не произносим больше ни слова. Мама справляется с последствиями худшей свадьбы, а Хит помогает ей, работая рядом с ней. Хреново, что я никогда не замечала, как они всегда близки, преодолевая любые препятствия на своем пути как сплоченная команда.

Как если бы я не могла видеть ее без него, околачивающегося где-то поблизости. И снова всплывают воспоминания о матери в одном месте и об отце в другом, причем их редко можно было увидеть в одном месте в одно и то же время.

Забавно, как работает наш мозг.

Мы направляемся к нашей машине, когда парковщик разворачивает ее. Думаю, Лидия или Хенли вызвали его. Как только парень выскакивает, чтобы взять наши сумки, я разворачиваюсь и быстро направляюсь к матери.

Она оборачивается, ее улыбка появляется, когда она видит меня, но я не останавливаюсь, пока мои руки не заключают ее в объятиях, что удивляет нас обоих. Мама почти задыхается, но затем ее руки сжимаются вокруг меня почти болезненно, когда она прижимает меня к себе. Я совершенно уверена, что слышу, как она шмыгает носом.

— Я позвоню тебе, когда вернусь домой, — говорю, отпуская ее, и слезы застилают мне глаза.

Отстранившись, замечаю, что Хит вытирает глаза и отворачивается. Пока я не решусь на обнимашки с ним.

— Пока, Хит, — говорю я.

Он громко откашливается, а мама улыбается.

— Пока, — говорит он несколько грубо.

Хенли и Лидия смотрят на меня, разинув рты, когда я возвращаюсь к машине.

— Давайте покончим с этой ужасной поездкой, — говорю я им, запрыгивая на переднее пассажирское сиденье.

Лидия садится за руль, а я прислоняюсь к двери. Когда мы уходим, атмосфера заметно прохладнее по сравнению с той, что была, когда мы отжигали. Хенли молчит, погруженная в свои мысли. Я делаю то же самое.

Лидия играет сама с собой в радиорулетку, пока не начинает бить себя по лицу, чтобы не заснуть. Это тихая и спокойная поездка. Честно говоря, легко испытать разочарование после такой недели, как наша.

К тому времени, как меня высаживают, я уже готова разлететься на кусочки. Но вместо того, чтобы сразу впасть в бессонную кому, я, наконец, отваживаюсь взглянуть на свой телефон.

Там сообщение, и мой желудок переворачивается, когда вижу, что это от Романа. На самом деле это картинка.

Картинка сбивает меня с толку. Мои красивые розовые ногти на моей красивой руке обхватывают не очень красивый набор гаек от грузовика. Знаете, как те стремные гайки, которые ты находишь на заднем сиденье грузовика деревенщины, шары, свисающие из-под буксировочного устройства… я понятия не имею, почему я помню все это.

Я быстро печатаю ему сообщение.

Я: Почему моя рука с тобой? И что это, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, за гайки?