В то время это казалось хорошим, безобидным планом.…

Роман хватает меня за талию, спасая от удара. Как будто эти твари голодают, и они просто продолжают прилетать из ниоткуда. И Роман уже не может спасти меня вовремя от следующей атаки.

Джилл — я чертовски люблю ее в этот момент — дергается, чтобы защитить мое лицо, и птица, которая врезается в нее, падает на землю, ошеломленная таким поворотом.

Роман берет меня за руку — очевидно, не Джилл — и начинает тащить сквозь толпу обезумевших людей, которые борются за свои жизни. Ладно, может, они просто борются за свои шиньоны, украшения и клатчи, но это ситуация может стать еще хуже!

Пока мы плетемся, уворачиваемся и спотыкаемся, Роман продолжает смеяться, как будто это его первая поездка на детскую площадку. Проклятый непробиваемый мужик.

Когда мы сворачиваем за угол, Гретхен и Джейн все еще дергают друг друга за волосы, а Андерсон пьет пиво с двумя шаферами. Все трое наблюдают за схваткой, хотя Андерсон, кажется, мысленно за тысячу миль отсюда.

— Это была ты! — кричит Джейн, хлопая Гретхен по руке, как будто они играют в «горячие руки». Гретхен шлепает ее по руке, только укрепляя это предположение.

— Конечно, это была я! То платье, которое я хотела купить, купила ты! Ты не заслуживаешь носить его! — рычит Гретхен.

— Куда ты собиралась надеть свадебное платье? Он позволил тебе сосать его член, но не надел на него кольцо!

Так Гретхен была той, кто устроила диверсию? Это она покрасила платье в розовый цвет? Она подмешала экстези в шампанское? Кстати говоря, у меня есть фотографии моей матери, которые нужно удалить с моего телефона и телефона Хенли. Да, я отправила все фотографии стриптизерш на свой телефон.

С тех пор, как моя мать открыла свою закованную в железо грудь, чтобы доказать, что внутри есть сердце, я чувствую себя из-за этого паршиво. Чертова совесть. Я хотела их использовать для шантажа.

Лицо Джейн все еще красное и в пятнах от вчерашнего приступа аллергии, и чем больше она борется, тем больше макияж размазывается, показывая, насколько плохо выглядит эта сыпь. Я делаю шаг назад, как будто это заразно.

— Тебе понравилась вчерашняя заправка для салата? — издевается Гретхен, шлепая Джейн по лицу.

Это самый жалкий бой в истории.

— Ты! Это была ты! — кричит Джейн, подобно Банши, преследующей проклятую душу.

Затем они одаряют друг друга еще одной пощечиной, которая представляет собой не более чем игру в «горячие руки».

Мы с Романом проскальзываем мимо, но мой взгляд возвращается к Андерсону. Он сам виноват. Но его отсутствующий взгляд заставляет меня волноваться за него. Нет. Он козел. И большой мальчик. Он сам принимал решения и сам может все исправить.

Когда мы подходим к дому, Роман обнимает меня за плечи.

— Подумать только, я бы все это пропустил, если бы тебя не было здесь всю неделю, — говорит Роман, посмеиваясь себе под нос.

Достаточно интересно, чтобы увидеться после свадьбы?

Я не произношу этого вслух.

Мы торопливо поднимаемся по ступенькам, и я со стоном прохожу мимо зеркала, в котором видно, что платье покрыто грязью и травой. Глупые варварские птицы.

— Переоденься и жди меня снаружи в пять, — говорит он, прижимаясь губами к моим, несмотря на улыбку.

— Зачем? — спрашиваю, хватая его за рубашку и притягивая к себе, заставляя возобновить поцелуй, когда он пытается вырваться, прежде чем закончу.

Его язык погружается внутрь, и я еще больше откидываю голову назад, давая высокому ублюдку пространство, в котором он нуждается. Его жадные руки скользят ниже, сжимая мою задницу в хватке собственника, которая заставляет меня выгибаться к нему навстречу еще больше. Я, как кошка в течке, а он совершенство и моя погибель с каждым прикосновением его языка к моему.

— Потому что я так сказал, — бормочет он мне в губы, когда, наконец, прерывает поцелуй.

Он подмигивает мне, прежде чем нырнуть в соседнюю комнату, предоставив мне самой разбираться с нахлынувшим на меня чувством оцепенения.

Переодеться.

Выйти на улицу.

Правильно.

Когда я вхожу, Лидия уже в комнате и, похоже, почти закончила укладывать вещи. Хенли лежит на кровати лицом вниз, ее сумки тоже открыты и наполовину упакованы.

— Что происходит? — спрашиваю я.

— Мы решили уехать сегодня вечером, а не утром, — говорит Лидия, бросая взгляд на Хенли, которая лежит, не поднимая головы.

На грудь наваливается тяжесть. Я думала, у нас с Романом еще целая ночь впереди.

— Я могу собрать вещи вместо тебя, если… тебе нужно больше времени, — говорит Лидия с сочувственной улыбкой.