– А скажем "Нива"?

– Как вам сказать. Проходимость у нее для легковой машины прекрасная, но вот что касается техобслуживания. Тут сплошные проблемы. А сколько она жрет горючки... Да, кстати, давно собирался спросить: у вас тоже есть машина?

– Увы, как-то обхожусь. Давно, впрочем, собираюсь купить, но то времени нет, то денег.

– Понятно. Вы какую хотите купить?

– "Москвич 2141". По-моему, неплохая.

– Да и дешевая к тому же. Это вам не ВАЗ, который каждую неделю цены вздувает. Только багажник у нее маловат, да обогрев стекол обыкновенно плохо работает.

Я заметила, что Юрий несколько удивился, услышав от представительницы противоположного пола такие суждения о любимой мужской игрушке.

– Зато экономная машина, да и салон просторный. А самое главное: не привередлив к горючему.

– Что верно, то верно. Мне правда это не особенно необходимо, ведь я только с женой буду ездить. К чему тогда все остальное.

Светлана покраснела и улыбнулась.

– Конечно, "Запорожец" уже далеко не то, но пока моя машина мне милее.

В таком духе он продолжил изъяснять свои позиции, чем живо напомнил мне депутата госдумы на трибуне. Я подумала, что если бы предложила сравнить его "Запорожец" с велосипедом, то дело, наверное, дошло бы до подсчета числа колес: у меня их больше, значит и машина лучше.

В конце концов, Евгения Петровна прервала его словоизлияния простым вопросом:

– Юра, чайку еще налить?

– А, что?
– он словно упал с небес.
– Да, конечно. Только немного, а то уже не войдет.

Я вмешалась и попросила чаю и себе. Света, до этого сидевшая в странном оцепенении, сделала тоже самое.

Неожиданно зазвонил телефон. Юра поднял трубку, слегка отодвинув свой стул от стола. Послушав собеседника, он изумленно обернулся и обратился ко мне с единственной фразой:

– Это вас.

На проводе оказался Полянский. Судя по первым же его сумбурным фразам, разговор обещал быть интересным.

– Странное дело разворачивается, Жанна. Такого оборота событий ты себе и представить не можешь. Все еще продолжаешь отдыхать?

– Как видишь.

– И зря. Вредно много дышать свежим воздухом. Однако у меня появилась интересная информация.

– Так какая, не тяни.

– Знаешь свою подругу Стеклову Лену?

– Глупый вопрос. Что ты там несешь?

– Только что я умудрился выцарапать интересный фактик. Оказывается, у нее есть сын Миша. Но не в том вся прелесть. Тебе не хуже меня известно, что Елена замужем не была. В период с конца восемьдесят девятого по начало девяносто первого, она была любовницей Гермашевского, судя по всему именно того, кто сейчас подошел к телефону. Интересный факт?

– Черт возьми, как ты умудрился это раскопать. Ведь Лена ни сном, ни духом...

– Причитать будешь потом. Сейчас дай мне закончить мысль. Мише пять лет, но за все это время он так и не увидел своего отца. И не увидит. Браку Гермашевского со Стекловой помешала его сестра, Надежда Лайме. Не знаю, каковы ее амбиции, но как старшая в доме после смерти родителей и являвшаяся фактически распорядителем всего семейного капитала, она воспротивилась предстоящей свадьбе и переговорила с ее участниками по душам. Понятно, что она сказала Гермашевскому, а что касается Лены... Ну, тут может быть что угодно.

Кстати, до девяносто третьего года Гермашевский действительно брал деньги для игры на бирже у сестры. И лишь только обрел почву под ногами и лице "Хроноса" сразу устроил крупный скандал. Все соседи слышали. К тому времени Лайме нашла себе жениха с одноименной фамилией, какого-то прибалта. Очевидно плюнула на братца и уехала в Самару. Недавно они разошлись, я узнал. А пару месяцев назад Надежду видели у брата в Москве. Ну как?

– Боже мой, но ведь Лена...

– Вот именно. Когда я сам обработал полученные факты, то чуть в обморок не свалился.

Я помолчала с минуту, за время которой тактичный Денис не произнес ни слова.

– Кстати, Марошко я занялась сама, хочу предупредить сразу. Но все равно, если что о ней раскопаешь - сразу сообщай.

– Мои пока ничего не раскопали.

– Слушай, они этим занимаются больше недели, а толку никакого.

– Не все же так гладко, как хочется. Так что надейся на лучшее. Да, извини, тут меня вызывают к главному...

Полянский отключился; следом за ним и я медленно повесила трубку.