Шрифт:
— Ева, Ева, Ева… — с наслаждением растягивает ее имя.
— Адам, Адам, Адам… — потворствует его тону. — Как я должна в тебя влюбиться, если ты даже не пытаешься быть сказочным принцем?
— Все просто, Исаева. Ни одному из нас не нужно, чтобы все было, как в сказке. Давай, как в жизни, — подмигивает ей. — Со всеми демонами и тараканами.
Ехидно кривя губы, Ева подносит к ним два пальца и делает вид, что ее тошнит.
— Боюсь, Титов, это намного выше моих скромных возможностей.
— Ну же, Ева. Я в тебя верю, — поддевает указательным пальцем ее подбородок.
— Ой, все, — отмахивается от него девушка. — Отстань уже.
Прячет дрожащие руки в карманах пальто и делает шаг в сторону припаркованного автомобиля.
Титов задерживается, бросая на бушующее море последний рассеянный взгляд. Как обычно, ищет в родной стихии ответы на вопросы, которые застревают в его голове. Незаметно переводит дыхание, чтобы обернуться вслед за Исаевой и обратно столкнуться с непонятными его организму чувствами.
Машинально улавливает позади себя шорох и сдавленное шипение. А следом пронзительный крик Евы. Разворачивается, реагируя одними лишь инстинктами. Не успевает разум обработать происходящее, как Титов сталкивается лицом к лицу с человеком в черной балаклаве [33] . Отбивает рукой стремительный удар, направленный в центр его грудной клетки, и чувствует, как ладонь прожигает острая боль.
Адам не сразу осознает, что его пырнули охотничьим ножом. Это понимание приходит, когда по пальцам начинают сочиться теплые струйки.
33
Балаклава — головной убор (вязаная шапка, шлем), закрывающий голову, лоб и лицо, оставляя небольшую прорезь для глаз, рта или для овала лица.
Лезвие ныряет во влажный песок, но черная тень повторяет нападение, опрокидывая Титова на спину и наваливаясь сверху. Не помня себя от ужаса, Ева заторможено наблюдает за тем, как незнакомец пытается сомкнуть вокруг его шеи руки.
Адам, хоть и не был готов к нападению, быстро включается в этот смертельный поединок. Сталкивает мужчину на бок и наносит сразу несколько ударов.
Противники быстро перемещаются, и картинка смазывается. Летящий от них песок трещит по сапогам Евы, и вместе с этим атмосферу переполняет жуткая какофония звуков: удар, скрип рвущейся одежды, рычание, удар, трение и треск человеческой кожи, удар, хриплое и тяжелое дыхание, удар…
Кажется, это никогда не закончится. Как вдруг Титов трижды бьет противника ребром ладони в сгиб между плечом и шеей. Придавливает его к земле и воодушевленно колотит по скрытому балаклавой лицу.
Под возобновившийся вой ветра, хладнокровно расправляется с противником и вскоре отпихивает от себя бессознательное тело.
Ева подходит к Титову и соскальзывает по мокрому песку. Срывает черную маску с лица мужчины и судорожно выдыхает, когда узнавание заполняет ее разум.
Отец не собирался следить за Адамом, как посчитала она, услышав их с матерью разговор. Он приказал убийце следить за собственной дочерью. Этот приветливый парень покупал Еве выпивку и ошивался неподалеку все время, что она находилась в клубе.
«Отец велел ему убить Титова у меня на глазах!»
Все еще ощущая отголоски хмеля в голове и огонь в крови, борется с подступающей тошнотой. Но запах крови очень сильный. Он бьет в ноздри, перебивая аромат моря. Ева поворачивается на живот и утыкается носом в мокрый песок, чтобы хоть как-то смазать тошнотворный запах. Но это не срабатывает. Едва успевает встать на колени, как ее желудок выворачивает наизнанку.
30
Дежурному хирургу приходится наложить двадцать четыре шва на кисть Титова. К сожалению Евы, он справляется минут за двадцать. Еще пара у него уходит на то, чтобы, смерив Адама заспанным взглядом, выписать ему рецепт на антибиотик и обезболивающее.
А потом их отпускают.
Ева молчит и нервно сглатывает, пока они с Титовым идут по коридору к выходу. С волнением думает о том, чтобы вернуться домой. Она не может предположить, как ее встретит отец, и чем эта ночь для нее закончится.
Мрачный и молчаливый Титов притормаживает у кофейного автомата. Но Ева качает головой и тянет его за здоровую руку.
— Поехали домой.
И после этих слов Адам чувствует настоящее разочарование. Ему пока не хочется ее отпускать. Но он заставляет себя равнодушно пожать плечами.
— Ладно, поехали. Отвезу тебя в твой замок.
— Но я не хочу в гребаный замок, — противится его предложению Ева. — Хочу с тобой, Адам.
Титов прикусывает изнутри щеку и некоторое время пристально изучает бледное лицо девушки.