Шрифт:
Ей нужно увидеть Титова!
«Забыть… Забыть… Забыть…»
— Думаешь, я была счастлива, когда узнала, что она снова с ним встречалась? — Еве не приходится напрягать слух, чтобы слышать происходящий в кабинете отца разговор. Голос матери накручен до звукового предела. Очевидно, что ее переполняют эмоции. — Думаешь, мне было приятно забирать Еву из полицейского участка? Думаешь, я не проела себе мозги, воображая «как» и «почему» она там оказалась с ним? Поверь, Павел, я уже ни есть, ни спать не могу нормально! Но я не знаю, как правильно поступить, чтобы без потерь остановить этот скоростной локомотив.
Ева останавливается. Сжимая кулаки, с бессильным раздражением смотрит на разделяющую их дверь.
— Зато я знаю, Ольга, — мрачный голос отца накрывает, как ледяная волна. — Сама видишь, у нас нет больше времени на воспитание и уговоры. Это не работает. Все наши усилия, десятилетия упорного труда втоптаны в грязь.
— Может, нам стоит поговорить с Терентием?
— Даже если предположить чисто гипотетически — никогда.
— Я так устала, Павел! Устала быть грязным материалом первых полос. Устала от насмешек и гнусных комментариев. Что, если Терентий сможет…
— Ты себе представляешь, как это будет выглядеть? — разъяренный голос отца просачивается через стены громоподобным эхом. — Я приду к своему заклятому врагу и попрошу, чтобы его сын перестал тр*хать мою дочь? Или что, Ольга? Ева умудрилась столкнуть нас в такое болото — худшее сложно даже представить. Мы не можем еще и добровольно в нем барахтаться.
— Тогда, что ты собираешься делать?
— Пора убрать этого ублюдка с нашей дороги.
По телу Евы сходят волны ледяного холода, пока она ожидает каких-либо уточнений.
— Я просто хочу, чтобы это прекратилось. Хочу забыть все, как плохой сон, — смиренно вздыхает мать.
— Сегодня все будет кончено, — заверяет ее отец.
Ева тихо отходит от двери, прижимая к груди дрожащую ладонь. Кажется, если она опустит руку, то сердце выпрыгнет наружу и поскачет в неизвестном направлении.
Мысли противоречивыми роями вьются и сталкиваются, пока Исаева следует по тротуару вдоль улицы и садится в такси.
Чтобы ни задумал отец, она должна вмешаться. Ева оправдывает это стремление его совпадением с ее собственными планами. Ведь она, на самом деле, спланировала сегодняшний вечер несколько часов назад.
29
Ужин в компании Дианы добавляет в разобранную жизнь Адама еще несколько недостающих пазлов и вместе с тем приносит за собой новые вопросы. Например, почему любовь к потомству не заложена у человека по умолчанию?
В тонкой папке, которую сумела собрать Диана, содержится вся та скупая информация, которую он уже успел выяснить. Но, помимо того, там есть несколько странных и, что-то подсказывает Адаму, ключевых сведений.
Тягостные мысли раскаляют его череп до физической боли. Он бесцельно колесит по городу, раскатывая тающий снег по асфальту, и прокручивает в голове то, что ему сказала Диана. Снова и снова. Странно, что после подобных манипуляций информация не стирается. Хотя бы кусками…
Из-за орущей в салоне музыки, он не слышит сигнала оповещения о новом входящем сообщении. Но на свое раздражение, замечает, как вспыхивает подсветка смартфона.
Аномальная: Ева Ис. Palladium [31] . Задри мння долой.
Аномальная: Бляяять…
Аномальная: Забери.
Аномальная: Домой.
Аномальная: Мнея.
Аномальная: Меня!
31
Ночной клуб.
Только Исаевой ему сейчас не хватало. Не хочет ее видеть. И без нее в препаскуднейшем состоянии. Нет, правда, он что, дебил, чтобы продолжать грести деготь в ту чертову бочку, где меда практически не осталось?
«Катись ты к чертям, Исаева!»
Аномальная: Подалуцмта.
Аномальная: Пжлст!
Адам закусывает нижнюю губу и трет рукой переносицу.
Смотрит на наручные часы. Циферблат с готовностью оповещает: двадцать минут до полуночи.
«Мать твою, Исаева!»
«Что на этот раз в твоей голове?»
«Почему ты такая пьяная?»
Злится и в голос матерится, но за каким-то чертом срывается к ней.
Джокер: Понял.
Джокер: Жди. Через двадцать минут буду.
Джокер: И постарайся за это время протрезветь.
Аномальная: Хорошо.
Аномальная: Жру.