— Патроны дашь? Я пустой.

Та подошла к сейфу в углу кабинета, вытащила из него коробку:

— Держи. Вся твоя.

На коробке наискосок было напечатано: «Патрон 9х18 ПС / ППО усил., 24 штуки». Сбоку — стилизованное изображение фабрики с дымящимися трубами, серп и молот, вписанные в шестерёнку и надпись: «Завод Коммунар, партия 52 г.-17». Дорогая штука — каждый такой патрон стоил как половина месячного жалованья рядового стражника, а здесь вообще было, считай, годовое его содержание.

Я принялся сразу же защёлкивать патроны в магазин, а Ворона порылась в сейфе и достала какой-то медальон на крепкой плетёной веревке:

— Это — артефакт «Верный глаз». Надень.

Я накинул его на шею. Ничего не изменилось.

— Что это?

— Наведи ствол пистолета. Не на меня.

Я поднял ПМ, и вдруг заметил яркое пятнышко красного цвета на стене. Ворона хихикнула:

— Ну и рожа.

Она подошла ко мне, показала на кнопку на медальоне:

— Включаешь так. И выключаешь. Никто кроме тебя. Не видит пятно прицеливания. Понял?

Я попробовал сам. Пятно появлялось и исчезало. Следовало, словно привязанное, за прицелом пистолета.

— Круто!

— А то! Не потеряй! Восемь тысяч стоит.

Я поигрался ещё немного, затем сложил все вещи обратно в мешок:

— Спасибо, Ворона.

— Отработаешь.

Она забрала у меня рюкзак:

— Будет пока у меня. После присяги заберёшь.

Зёрна как источники энергии. Главным потребителем энергии Зёрен является Коммуна, которая широко использует двигатель Панина на своих фабриках и для генерации электроэнергии. Хотя Коммуна не имеет собственных источников Зерен и Силы, она постоянно обменивает готовую продукцию своих предприятий и сельхозугодий на аренду Зёрен с накопленной внутри их энергией. К сожалению, при использовании Зерна в двигателях Панина они постепенно ”изнашиваются”, теряя способность к накоплению больших объемов энергии. Такие зерна называют при попытке зарядки просто распадаются, а будучи хоть немного заряжены, могут вызвать взрыв. Известны 4 вида Зёрен силы: Малое, Большое, Шипастое и Золотое.

(Энциклопедия Ядерной Эры. Издание 3-е, дополненное. Святоч, 38-й год Я.Э., типография Патриархии СПД).

Утро выдалось жарким. Солнце немилосердно палило с ярко-синего, ни облачка, неба.

Снег полностью сошёл с земли, и с третьего этажа нашей казармы было видно, что по всей округе пышным цветом зазеленели леса, поля и холмы вокруг. Муть совсем отступила, лишь по утрам напоминая о своём присутствии злобным горчичным отсветом в лучах восходящего солнца.

По дорогам, обходя Мясуху, двинулись многочисленные телеги с рабами и огнищанами, пастухи то и дело прогоняли мимо крепости стада коров и овец, крестьяне перевозили хрюкающих свиней и голосящую домашнюю птицу.

А у нас — Присяга. С утра Топор, кажется, сорвал-таки свой визгливый голос. И теперь в основном отдавал приказы тумаками, заставляя новиков тщательно подготовить новую форму, на которую сегодня будут нанесены знаки различия.

— Эх, хоть бы у нас с тобой одно Умение оказалось! Тогда вместе и дальше служить будем!

Крюк сосредоточенно подшивал воротничок к новой, темно-синего цвета, гимнастёрке. Март толкнул его в плечо:

— Слышь, чего говорю?

— Мать твою! — прошипел его сосед, уколовшись пальцем об иголку: — Ты что, уже всё сделал? Смотри, достанется и тебе от Топора напоследок!

— Молчун, а ты что думаешь?

Я пожал плечами, надевая ремень: — Прорвёмся!

Радовало, что форма была действительно новая, чистая, с запахом лаванды и хорошо подобранная по размеру. Сапоги тоже выдали новые, добротные — похожие на яловые, которые я видел в музеях на манекенах командиров ещё Советской Армии.

Наконец, Ворона зашла в казарму, скомандовала “на выход” и мы, топая сотней каблуков, вывалились на чистый, прогретый и просушенный жарким солнцем, плац.

— Слушай, а ведь Ворона даже не сержант… А её Топор слушает…

Это Март решил продолжить рассуждения вслух.

— Кто она по чину-то? Видно — Воительница. А вот знаков различия-то и нет?

— Дурак ты, Март. Это для Стражи — знаки различия и чины важны. А для настоящих Воинов есть только братство, да назначенные князьями десятники, сотники и воеводы, — это Сопля, тощий и высокий новик из Калужского поселения, в очередной раз сумничал.

— Молчать! Равнение! Сми-и-рна!

Мы построились в колонну по-двое, напротив нас, на другой стороне плаца, выстроилась полусотня стражников под командованием боярина Баранова. Слева от нас стояли десятки воинов воеводы — с боевыми конями-циклопами в поводу, грозные и пропахшие потом своих коней, с боевыми мечами на цветастых широких поясах и зачарованными копьями в руках.

Слева же, за невысоким столом, сидели Перовский, воевода Кокошкин и жрец Трубадур. На столе лежала ритуальная посуда и какое-то крупное перо неведомой мне птицы.