— Как обычно. Тебе выделили другой дом, свезли в него все твои подарки, и мне иногда приходится ходить туда, чтобы протирать пыль! У тебя снова два ключа, надеюсь, второй на этот раз ты дашь тому, кому положено. Привозили твой заказ — шоколадный букет, но я отослала его назад.

— Спасибо, скажи отцу, что я звонила, — и пока она не успевает ничего добавить, кладу трубку.

Следующие два часа проходят в мучительных размышлениях. В итоге заказываю билет, и отправляюсь в Сентхолл. Волнение за отца всё-таки берёт вверх. Даже не предполагала, что успела привязаться к нему настолько.

Всё повторяется по тому же маршруту. Железнодорожная станция — клиника доктора Кенза. Лоран встречает меня довольно приветливо, словно я записана к нему на оплачиваемый по двойному тарифу приём.

— Твой отец будет рад тебя видеть, Валери!

— Я бы как раз хотела немного подробнее узнать о его состоянии.

— Нервное перенапряжение, и как результат слабость, — включает профессионала в области паранормального доктор Кенз. — Дарену иногда необходимо подпитывать свою энергетику, и силу он черпает в умиротворении. Но в виду последних событий он нигде его не видит. Шутит, что обнаружил умиротворение в морге, только у мертвецов не зачерпнуть. Ты ведь знаешь, что шудры и париты своего рода биовампиры? В тебе это тоже есть Вэл. Какая-то эмоция или переживание должно тебя подпитывать.

— Возможно, — нетерпимо отмахиваюсь от этой темы, — Так отец поправится или нужно предпринимать что-то кардинальное?

— Просто побудь с ним немного. Это поможет выровнять его поле. Ты связана с ним больше, чем думаешь. С каждым из них.

— Лоран, это ведь вы выдвинули теорию, что моя кровь может послужить основой для вакцины? — доктор, изучающий меня внимательным взглядом, кивает в ответ. — Тогда я могу предложить вам взять образцы, чтобы начать исследования, даже если на то не было прямого указания главы рода?

Оставляю несколько пробирок со своей кровью. Беру такси и еду к отцу.

Выражение лица Надин при моём появлении в этот раз тоже не меняется — окаменевшее недоверие. Вот кто сосёт энергию с моего отца! Такая может. Молча впускает меня в дом, будто только виделись с утра.

«В анналы памяти — среди гуманоидов тоже есть мымры, пример Надин, и сволочи, пример Грант»

А вот кто действительно искренне рад меня видеть — это мой отец. Его лицо светлеет и меняется прямо на глазах, его карие глаза начинают искриться любовью.

— Валери! Вот так сюрприз! Почему ты не позвонила, мы бы тебя встретили?!

— Здравствуй, папа, — обнимаю его и улыбаюсь. В этот раз уже никто не сомневается, что он мой отец. — Я беспокоилась о тебе. Мне сказали, что ты расклеился, а это никуда не годится. Буду заряжать тебя умиротворением, как смогу, конечно. Ведь я не та дочь, которая дарит родителям спокойствие.

— Да уж, — усмехается Дарен, повеселев. — Когда я узнал, что у меня есть дочь, я беспрестанно думаю о тебе. Мы не отпускаем далеко своих детей. И мне было бы гораздо спокойнее, если бы мой ребёнок был рядом.

— Папа, я уже давно ужасно взрослая, нечего за меня так переживать! — шутя, выпучиваю глаза, качая головой. — Ладно в Сентхолле, а как же на Орфее, ваши предки тоже обсаживали себя великовозрастными детьми?

— Наши предки, — поправляет меня Дарен. — На Орфее отцы заботились о дочерях, пока не передавали их в руки супругов. С сыновьями иначе. Мальчики считались свободными и самостоятельными с пятнадцати лет.

— И там значит патриархат! Везде нас бедных женщин притесняют эти самцы! Но если ты собрался опекать меня до замужества, боюсь, я состарюсь раньше, потому что я не собираюсь влезать в эту каббалу!

И мы вместе начинаем смеяться.

— Вообще-то живя здесь на Земле, мы изменили многие свои обычаи и правила. Например, ты знала, что на Орфее, если у девушки было два мужа — она считалась хорошей женой?

— Многомужество? — выдавливаю с отвисшей челюстью. — И как уживались эти извращенцы между собой?

— Просто мужчин шудр рождалось гораздо больше, — глядя на моё выражение лица, отец хихикает, — А двойными браками наши предки окупали недостаток женщин. В этом и заключался талант девушки — выбрать себе в супруги таких, которые уживутся вместе, но обязательно, чтобы один из них был лидером, альфой. Мужчины шудры везде стояли во главе, но на Орфее у чистой расы шудр иное умонастроение, восприятие, другой уклад жизни в целом. Ты же понимаешь? Они не мыслят, как земляне, о том, что нужно бежать на работу, потом забрать детей из школы, не забыть поздравить мать жены с юбилеем и успеть выпить с друзьями пиво, и заодно позаигрывать с симпатичной официанткой.

— На Орфее нет пива или официанток? — фыркаю я. — Представляю, что б было, если бы вы соблюдали этот свой обычай в Сентхолле. Вас бы по телеку показывали — город двоемужниц, секта извращенцев!

— Я рад, что к тебе снова вернулась жизнерадостность и веселое настроение, — чуть ли не с придыханием шепчет отец, боясь выпустить меня из объятий. — У меня красивая и очень неординарная дочь!

— О да, я ещё тот уникум. И это ты ещё моей шапки не видел! Пойдём гулять! — спохватываюсь вдруг. — Там столько снега. Хочу слепить с тобой снеговика!