— Ты что-то спутал, я просто жажду тебя придушить, но для начала мне нужна твоя чёртова способность! — шиплю я, уже плохо контролирую свои эмоции.

— Не нужно себе противоречить, я всё уже давно понял — ты боишься за меня. Но не все, кто рядом с тобой погибают. Ты же не отстраняешься от Дани, от отца? Своего будущего ребёнка ты тоже не станешь любить, чтобы с ним не дай бог ничего не случилось? — наши взгляды схлестнулись, и с минуту мы просто прожигаем друг друга, пока он не заговаривает снова. — Валери, давай покончим с этой глупой ерундой? Хватит уже! У тебя детка два варианта. Первый — я приду помочь Дани, а так как на это понадобиться какое-то время, я надолго задержусь и в конце концов останусь наперекор тебе. Ты будешь злиться, нервничать, упрямиться, отравлять нам обоим жизнь, но в итоге, сдашься после продолжительных боёв, потому что я люблю тебя и хочу стать отцом твоих детей. Второй вариант — ты сразу принимаешь то, что я люблю тебя и хочу стать отцом для Дани и твоей дочки, и мы начинаем жить под одной крышей, особо не трепля нервы друг другу, ради состояния будущего ребёнка. Ты боишься, что полюбишь меня, и тогда со мной обязательно что-то случится, но ничего этого не будет, в смысле, я никуда не денусь. Позволь мне заботиться о тебе, как твоему мужчине, тем более что Патрик сам просил меня об этом. Тогда в Мелвуде телепатически со мной общался ведь не только Лесли. Пат понял, что между нами что-то есть и выбрал за тебя.

Каждый раз воспоминания о Патрике бьют мне ножом по сердцу, обливая мою действительность серной кислотой.

У меня в голове кричат и роятся мысли, душу рвут эмоции. Я отворачиваюсь, потому что не могу смотреть на Гранта глазами полными слёз. Долго сглатываю непроходимый ком и молчу. О чём можно говорить, если он вырвал с корнем все мои опоры сопротивления? Нет, пожалуй, я спрошу:

— Как ты представляешь себе эту нашу семейную жизнь? — выдавливаю, продолжая смотреть в сторону.

— До того, как ты меня полюбишь или после? — но оценив моё недовольное молчание, он продолжил. — Поначалу нам будет очень весело, когда придётся притираться в быту, когда ты будешь отказываться меня слушаться, и мы будем ссориться, а по ночам мириться под одним одеялом, а может, и не только по ночам. Я буду обеспечивать семью, воспитывать Дани, как того требует наше восприятие, приму в руки твою будущую дочь и дам ей имя.

— Чёрта с два! — перебивая, вскидываю на него возмущенный взгляд.

— Я же говорю весело, — усмехаясь, Грант наклоняет голову вбок. — У шудр имя ребёнку даёт отец, как дающий семя, или же его даёт тот, кто первым принимает ребёнка на руки, и ты смиришься с этим Вэл! — властно произносит он, а меня захлёстывает волна возмущения, я уже готова орать на него на весь ресторан. — Но я рассмотрю твои предложения, — добавляет Грант. — Так какой вариант ты выбрала, первый или второй? И предупреждаю сразу, до того, как ты ляпнешь «никакой из них», потому что сейчас уже речь не только о тебе. Наш клан, природа нашей сущности, Дани, будущий ребёнок. Пора выключить взбалмошную Вэл и впустить хоть каплю мудрости со стороны.

— Хочешь сказать, что я настолько безнадёжна, что не умею здраво соображать?! Тебе будет не весело Грат, а туго, потому что смиренную и тихую Вэл ты никогда не увидишь! … Второй вариант камикадзе!

— Да, я люблю экстрим. А теперь тебе рассказать, что будет, когда ты меня полюбишь? — издевательски улыбается он, прекрасно понимая, что довёл меня до белого каления с пол оборота.

— Ах, так это было только «до»?! Ну-ну, поделись своей буйной фантазией, чтобы я знала, по какому сценарию не стоит играть!

— Когда ты меня полюбишь — ты будешь млеть от счастья, считая секунды до встречи со мной, сходя с ума от каждого моего прикосновения, и забывать своё имя от моих поцелуев. Ты будешь прислушиваться ко мне, стараясь сделать так, как считаю нужным именно я. Ты будешь обожать мой голос, каждую клеточку моего тела, и даже дня не сможешь прожить без меня, потому что будешь хотеть меня так же, … как сейчас!

Огонь вспыхнул сразу в трёх местах: занавески, скатерть на одном из столиков и дверь, ведущая на кухню. Люди в панике ринулись из ресторана с криками о пожаре. И в считанные минуты, кроме нас двоих никого не осталось. Огонь продолжал пылать, как и наши взгляды, безотрывно поедающие друг друга. Грант контролировал пламя, используя его для немедленной очистки территории. Это был необычный огонь, потому что полностью отсутствовал дым, при соприкосновении с предметами температура не поднималась, короче говоря, пока это была только инсценировка. Люди с улицы видели жуткое пламя — и этого было достаточно, чтобы в ресторан никто не совался.

— До приезда пожарных у нас есть полчаса! Это всё, что может сделать для нас Рид! — отправив какое-то сообщение по телефону, опрокидывая стул, Грант бросается прямо ко мне, впиваясь в меня поцелуем.

И это высшая точка блаженного сумасшествия! Я кусаю его губы, нетерпеливо стягивая с него одежду, он рычит, смахивая всё со стола, подсаживает меня на него, одним движением рвёт мои трусики и глубоко входит с первого раза. Дальше мне мерещатся бешено скачущие огненные кони, мчащиеся навстречу извергающемуся вулкану. Дикий безумный секс в пылающем ресторане, и я чуть не рассыпаюсь раскалёнными углями. Мой вспыхнувший шудр сотворил со мной нечто невероятное, и я знаю, что такого секса не было и не будет ни у кого!

— Вот как я тебя люблю! — шепчет мне Грант, удерживая, давая мне отдышаться. — Это наглядная демонстрация того, что творится у меня внутри, когда я вижу тебя.

— Если ты сожжешь мой дом, тогда я уж точно с тебя шкуру спущу, — выдавливаю я, глядя на его расцарапанные мною плечи. — Ты коварный и страшный тип, Оскар Грант, — шепчу, с негой прикрывая глаза, снова ощущая его губы. — Ты заставил меня плясать под твою дудку, мерзавец.

— И это я только начал, моё рыжее сокровище. А теперь давай выбираться отсюда. Нужно немного натурально всё поджечь, чтобы ни у кого не возникло вопросов. Устоим дымовую, завесу.

— Зато не пришлось платить за ужин, а десерт был просто потрясающим. Не смотри на меня так, я ещё могу честно признаться парню в глаза, если он фантастический любовник.

— И часто ты это признавала? — в его тоне ревности гораздо больше, чем любопытства. Он даже замер, ожидая ответа, меняясь в лице.

— Ты первый, — вконец смутившись, отвожу глаза. И это правда. В этом я не могу соврать даже самой себе. После моих слов Грант приподнимает меня за подбородок, заставляя смотреть на него, и глядит на меня удивлённо недоверчиво. — Да, можешь выпячивать свою могучую грудь! — надув губы, бросаю ему в лицо. — И за это я тоже на тебя злюсь, Грант, потому что моё предательское тело сразу раскусило твой потенциал, выдвинув тебя на первое место. Но не обольщайся, секс для меня — это ещё не главное!