— Ты хочешь, чтобы я отправился в Валуссию??? — ужаснулся я.

— Именно так.

— Но корабли туда ходят один раз в полгода!!!

— Да. Ты как раз успеешь на осенний рейс, а весной вернёшься обратно.

Меня перетряхнуло от открывающихся перспектив.

Полгода!

Ни черта не дождется! Она мне ничего не обещала, а я даже не сказал, что собираюсь вернуться.

— Я могу отказаться или перенести поездку на весну? — спросил осевшим голосом, хотя и так прекрасно знал ответ.

— Нет.

— Я рассчитывал, что вернусь к Барьеру гораздо раньше, — от волнения вскочил на ноги и начал метаться из стороны в сторону, как тигр в клетке.

— Мне жаль, — голос отца был тверд и спокоен, — но позволь тебе напомнить, ты не просто парень, беспечный молодой человек, который вправе заниматься своими сердечными делами, когда того захочется. Ты — сын наместника. Это не только преимущества, это прежде всего обязанности и ответственность. Сначала выполняешь долг перед государством, потом все остальное. Если ради Туарии тебе придется чем-то пожертвовать, значит так тому и быть.

Проклятье. Я оказался не готов к таким жертвам.

***

— Значит, на север едешь, — задумчиво поинтересовался Джер, — до весны?

— До весны. Завтра гуляю на твоей свадьбе, а потом в путь, — усмехнулся совсем невесело.

Я приехал в Хамфбор сегодня утром, после того как носился словно угорелый по столицам округов больше двух недель. Только здесь выпала возможность перевести дыхание. День на встречи, день на подготовку к свадьбе друга, день на саму свадьбу и дальше в путь, к северным берегам.

— Говорят, там здорово, — с сомнением произнес ледяной маг.

— Говорят.

— Посмотришь, пообщаешься, узнаешь много нового. Жену, может, себе наконец найдешь, пока тебе очередной отбор не устроили.

Я только фыркнул и отошел к окну, чтобы приятель не видел моей кислой морды. Язык не поворачивался сказать, что не нужна мне никакая жена с севера. Или откуда-то еще.

Как ни смешно признаваться, но в этой роли я видел только наглую каланчу из Боунса. И запросто мог представить ее рядом с собой хоть сейчас, хоть двадцать лет спустя. А ведь уже все могло быть, если бы не выпендривался во время отбора, и не отталкивал ее всеми силами!

— Как Ксана? — внезапно поинтересовался Джер, и я чуть не подпрыгнул на месте от неожиданности. Он мысли что ли читает???

— Прекрасно, — проворчал, едва сдерживая раздражение, — осталась у барьера. Решила починить делары.

— Хорошее дело, — одобрительно кивнул ледяной маг.

— Угу.

— Тебя, насколько я понял, она на хрен послала?

— И не единожды, — я подтвердил догадку друга.

— Чем мотивировала?

— Тем, что не хочет быть с человеком, который ее терпеть не может.

— Так ты этого и добивался, — Джер в недоумении уставился на меня.

— Отстань, а? — попросил устало, — не знаю, чего я добивался, но явно не этого. Так хреново, что хоть на стену бросайся.

— Так скажи ей все как есть.

— Не получается. Язык не поворачивается.

— Ну и дурак, — пожал плечами Джер. — дождешься и уплывёт она в чужие руки. К тому, кто может нормально разговаривать.

Я скрипнул зубами.

— Чего пыхтишь? — поинтересовался Джер, — разве я не прав?

— Она там с Хельмом объединилась. Джинн все время рядом с ней вьется, — я признался в том, что беспокоило меня больше всего.

— Тогда все. Можешь, помахать ей ручкой. Этот своего не упустит. Меня до сих пор корежит, когда фея с ним общается. Они дружат, а я ревную, как идиот, хотя знаю, что повода нет. А в твоем случае повод есть. Ксанка свободная. И к тому же понятия не имеет, что у тебя на уме. Ты же не сказал, и вряд ли у нее был шанс догадаться, учитывая, как ты обходился с ней раньше.

— И что мне делать? Поездку не отменить и с собой ее не взять. Запретить с ним общаться — я и подавно не могу.

— Не знаю, — он покачал головой, — честно не знаю. Напиши ей письмо!

— И о чем писать?

— Да о чем хочешь. Просто напиши, и дальше — видно будет.

Идея мне показалась откровенно дурацкой, но тем не менее вечером я сел за стол, положил перед собой лист бумаги и долго гипнотизировал его взглядом. Хотелось сказать многое. Что-то объяснить, за что-то извиниться, узнать, как у нее дела. Кое-как собрался мыслями и с тяжелым вздохом начал писать. Только слова никак не хотели ложиться на бумагу, приходилось останавливаться после каждого предложения и подолгу смотреть в окно